Случайный свидетель

Мариано Сэм

— Ты промахнешься, во-первых. Ты не умеешь стрелять из пистолета, и ты, черт возьми, не сможешь выстрелить, когда я вырву его у тебя. А когда ты промахнешься, или даже если твой палец так и не дотянется до курка, я закончу насиловать тебя, а потом убью тебя и всю твою семью. Поверь мне, оно того не стоит.

Я думаю, он, вероятно, прав, но я бы хотела попробовать.

Я уже не борюсь, как когда он впервые затащил меня в свою постель, но он все равно прижимает мои руки к голове, прежде чем залезть мне между ног. Думаю, ему

это просто нравится.

— Если ты сейчас остановишься… мы можем притвориться, что этого не произошло, — говорю я, даже зная, что это бесполезно. Для него нет никаких последствий. Он не боится сделать это со мной — он знает, что с ним все будет в порядке.

Улыбаясь, он целует меня в губы, как будто я его развеселила.

Затем он толкает бедра вперед, и его член входит в мое нежелающее тело, скрепляя сделку.

Оказавшись где-то между вздохом и рыданием, я пытаюсь встать на дыбы, забыв, что я прижат. Я бесполезно умоляю: — Стой!

Но он этого не делает.

Я смотрю, как он закрывает глаза, испытывая удовольствие от своих движений, глубоко вонзаясь в мое тело, затем отстраняясь, глубоко входя, затем отстраняясь. Это не так больно, как я ожидала, — есть изрядный дискомфорт, когда он растягивает меня, но не явная боль. Я совсем отказываюсь от борьбы. Я поворачиваю голову в сторону, чтобы не смотреть, но я чувствую его везде — его дыхание, когда он наклоняется, чтобы поцеловать мою шею, его член, пробивающийся внутрь меня, его руки, все еще пригвождающие меня к кровати. Вес на моих руках причиняет больше боли, чем сам акт, но я не жалуюсь.

Он наконец отпускает мои руки, поднимает мои ноги и трахает меня под другим углом. Трение становится менее ужасным, и я закрываю глаза, молясь, чтобы он закончил прежде, чем заметит, как мое тело реагирует на него.

Вспоминая, с чего начался весь этот беспорядок, я бормочу: — Пожалуйста, не кончай в меня.

Затем, как мне кажется, из злости он стонет мне в рот и глубоко погружается в меня, входя в меня так глубоко, как только может.

Он остается во мне после этого, но он выдохся, поэтому он расслабляется напротив меня. Я лежу неподвижно, благословенно пустая на эмоциональном уровне, но так осознаю, что он все еще наполняет меня физически.

«Для танго нужны двое» .

Но Шери была права.

Это не так.

Глава Двадцать Четвертая

Я не знаю, куда идти, когда Матео закончил со мной.

Он слезает с кровати, берет пистолет с тумбочки, приводит себя в порядок и одевается. Я не двигаюсь. Ужас поглотил меня. Я не знаю, куда я пойду отсюда. Что со мной будет.

Он отправит меня обратно в комнату Винса?

Знает ли Винс на самом деле? Что знает Винс?

О, Боже. Винс.

Сглотнув ком в горле, я пытаюсь отогнать свои

чувства. Я не могу сейчас их обработать, мне просто нужно… забыться.

Закончив, Матео выглядит так же хорошо, как и за завтраком, весь в своем строгом костюме. Не скажешь, что внутри него сидит монстр. Его волосы немного более взъерошены, чем до нашей борьбы, но разве вы не знаете, ему это очень идет.

У меня снова на глаза наворачиваются слезы, но я даже не знаю, от чего они.

— Ты можешь остаться здесь, если хочешь, — предлагает он. — Винс сюда не войдет.

— Что ты ему сказал? — тихо спрашиваю я.

— Я ему ничего не сказал.

Я устало вздыхаю. — Что он знает?

«Достаточно», — просто говорит он.

Я колеблюсь, ненавидя этот вопрос настолько, что не хочу его задавать, но все равно спрашиваю, потому что должна. — Что он… что он собирается со мной сделать?

— Я не уверен, — честно говорит он.

Мой последний оплот безопасности исчез.

— Я не позволю ему убить тебя, — говорит он.

Думаю, я должна быть благодарна.

Я не буду.

Кажется, он собирается отойти от кровати, но останавливается, наклоняясь ко мне и глядя на меня. — Я знаю, что ты сейчас злишься, обижена, напугана, но ты должна знать, что это ничего не меняет. Нравлюсь я тебе или ненавижу, ты останешься верна мне. Скажешь хоть слово о чем-то, о чем не следует, и я тебя прикончу.

Я не могу поверить, что он заставляет меня заявлять о своей чертовой преданности ему через несколько мгновений после того, как изнасиловал меня, но я коротко киваю. — Я знаю.

— Хорошо, — говорит он, отступая на шаг. — Не торопитесь, сколько тебе нужно.

И с этими словами Матео Морелли оставляет меня, сломленную, в своей чертовой постели.

– -

Не знаю, как долго я прячусь в его комнате, но мне кажется, что это целая вечность.

В конце концов, я перетаскиваю свое тело с его кровати в ванную — его огромную, нелепую, блядь, ванную. Внутри есть мебель . Кому нужна мебель в их ванной? Кушетка стоит под углом перед ванной, как будто он сидит там, наблюдая, как люди моются. Кто вообще будет ею пользоваться? А если по какой-то причине вам это понадобится? Вдоль стены стоит чертово мягкое сиденье у окна.

Теперь я испытываю отвращение, а не восхищение от излишеств. Его чертова ванная больше, чем гостиная моей матери, и даже близко не стоит.

Душевая кабина тоже огромная и безупречно чистая. Я рада, потому что в итоге сижу в углу под струями и рыдаю.

Когда вся горячая вода заканчивается, я наконец-то встаю и выхожу. У меня нет чистой одежды, и я слишком боюсь идти в комнату Винса, чтобы взять ее, но ни одна из горничных не пришла проверить меня, так что я даже не могу попросить их принести мне смену.