Слуга

Сарко Ли

— Так… сейчас найдём верёвку, — девушка полезла в вещевой мешок и вынула моток ниток. Отмерила, перекусила, затем продела в отверстие оба конца, протянула через петлю и связала вместе. Отдала Энику.

Мальчик протянул руку, но потом отвёл её назад.

— А давай ты наденешь его на меня, как будто медаль! — попросил он. Грапиша охотно исполнила просьбу, и Эник засиял, прямо как висящая где-то у них за спинами Луна. Он вцепился одной рукой в находку, как будто впитывая какую-то неведомую энергию.

— Ну что, согласишься караулить, лёжа на плаще? — спросила

Грапиша. — Всё-таки устал с дороги. А когда лежишь, звёзды очень красивые.

— Я знаю… — тихо сказал Эник. — Я смотрел иногда… вечерами… а ты будешь со мной смотреть?

— Конечно, — она не стала отказываться. Она никогда не отказывалась от редких бесед с теми, на кого приходилось работать, или на просьбы "подержите вот дощечку, пожалуйста, я прибью", или если к ней в харчевнях подсаживались не очень неприятные люди и вели беседу. Она понимала, что в полном одиночестве и молчании нельзя жить. Нельзя прятаться совсем, иначе можно пропасть из мира. Грапиша никогда не гнала от себя людей, хоть они и не очень тянулись к ней, чаще всего просто не обращая внимания. В данной же ситуации искреннего Эника гнать и не хотелось.

Грапиша расстелила плащ на песке, который будет сохранять тепло всю ночь (так всегда бывает летом, в отличие от зимы), и улеглась на одной его половине на спину. Мальчик устроился рядом и счастливо вздохнул. От него просто исходило чувство покоя: сейчас он знал, что никто из мальчишек не подскочит и не станет его дразнить, что не придёт человек и не завопит, что он беспризорник. Никто не прогонит. Рядом с Грапишей он чувствовал себя защищённым. И ей, чего уж скрывать, это очень нравилось.

Впрочем, все, кто видели её в деле и нанимали для работы, всегда чувствовали себя в безопасности. Но вот такая молчаливая благодарность, которая выражалась в улыбке и горящих глазах, была для Грапиши гораздо приятнее, чем заплаченные деньги или восхищённые взгляды, оценивающие воина по достоинству.

— А ты знаешь, у звёзд есть имена? — спросил Эник, закладывая руки за голову.

— Наверное. Но звёзды не одиноки, как ты думаешь. Они собираются в группы — созвездия — и таким группам дают общие имена.

— Созвездия… — повторил мальчик. — Имена — для всех звёзд?

— Да. Вот смотри, — она вытянула руку вверх. — Видишь, прямо над нами две большие звезды рядом? Если их соединить, будет линия. А теперь смотри, прямо над этими двумя звёздами ещё одна, и под ними — тоже одна. Их тоже можно соединить, и получится вторая линия, — девушка провела пальцем, рисуя в воздухе. — И получается… крест.

— Вижу, вижу!!! — обрадовался Эник. — Точно! И что, они все вместе, значит?

— Да. И называется это: созвездие Креста.

— Да-а… а вон то созвездие?

— Какое?

— Вон, их там три, одна над одной…

— Да-да… вижу. Только это не созвездие, всего лишь его часть. Смотри — внизу, под этими тремя звёздами, есть ещё две, маленькие. Справа от них — четыре звезды, из них можно начертить квадрат. А под квадратом…

— Не вижу… — несмело проговорил Эник. — Что такое квадрат?

Грапиша мысленно обругала себя и руками

в воздухе продемонстрировала мальчику, что означает фигура "квадрат". Разговор слегка перетёк в другое русло. Эник узнал про "квадрат", "треугольник" и ещё несколько важных фигур. В процессе они отыскали в небе множество фигур, и Эник тотчас же придумал несколько новых созвездий, отхватывая куски из уже известных.

— А вот это Клинок, да? — он указал на Крест. — Смотри, сверху ещё две звезды, и они как лезвие, а крест — это рукоять!

— Точно! — Грапиша заметила, что новая трактовка созвездия нравится ей гораздо больше. — Только он изогнутый, как у степных. Пусть будет Сабля.

— Тогда Клинок — вон! — не сдавался Эник. — Точно-точно! Где большая звезда, а потом, вон там — ещё, а оттуда вверх…

— Какой-то огромный Клинок получается, — усмехнулась Грапиша.

— Ну и что, он такой должен быть, чтобы враги боялись! — не сдавался Эник. — А вон в той стороне…

— Справа.

— Ну… да, справа, — согласился Эник, не решаясь признать, что право и лево он тоже не очень отличает. Пришлось объяснять. Ненароком Грапиша вспомнила, что она сама буквально два года назад не знала ни фигур, ни созвездий, ни даже букв и умела считать только до десяти. Ей просто повезло, потому что учитель её был самым лучшим на свете.

— Грапиша… — вдруг сказал мальчик. — А ты знаешь истории? Про то, что было в мире давным-давно?

— Знаю, — ответила девушка. — Про что тебе интересно?

— Расскажи про богов! — загорелся мальчик. — Я слышал, мальчишки рассказывали у костра про то, что боги были на самом деле, и они жили далеко-далеко на севере, но потом исчезли! И никто их уже сто лет не видел!

— А ты веришь в то, что они были? — прищурилась девушка.

— Так говорят… а что, нет?

— Да. Всё верно, были.

— А ты знаешь, почему они ушли?

— Знаю, — девушка вздохнула. Про то, почему ушли из мира эти загадочные существа, она читала уже много раз в той книжке, которую всегда носила с собой. — Только слово "боги" для них придумали люди. На самом деле они назывались не так.

— А как?

— Они назывались бетавры. И ушли из-за большого несчастья.

****

Далеко-далеко, куда не может добраться ни один человек, за Быстрым Проливом, Пепельным Гребнем и Ледяным Морем, лежат Северные Острова. Для людей каждый остров показался бы огромен, но те, кто жили там, всегда считали их маленькими.

Жили там бетавры. Они были точно такие же, как люди, с двумя ногами и руками, с глазами, носом, ртом и ушами. Точно такие же, но словно сделанные из другого материала. Как будто в человеческом теле были собраны качества всемогущих существ. Конечно, бетавры не знали бы этого, если бы никогда не видели людей. Но они могли почти всё, и поэтому для них совсем несложно было добраться до земель людей, острова, который они называли всего лишь Южным Овалом. Одним из многих во всём бескрайнем мире. Впрочем, бетавры не считали свой мир бескрайним, потому что знали о нём очень, очень много.