Слуги меча
Шрифт:
Их сопровождала особа, одетая в ожидаемые и общепринятые куртку, брюки и перчатки, плюс немного драгоценностей. По ее чертам я предположила, что она — самиренд-надсмотрщик. Мы остановились в каких-нибудь трех метрах от этой группы, в тени широкого дерева, и Фосиф сказала:
— Только для вас, капитан флота, поскольку я знала, что вы бы хотели услышать, как они поют.
Надсмотрщик отвернулась и сказала собравшимся людям:
— Давайте пойте. На радчааи. Медленно и громко.
Одна из старших в группе наклонилась к особе, стоящей рядом, и сказала на дельсиге:
— Я же тебе сказала, что это не та песня. — Последовало несколько
Это было сделано, чтобы утешить нас. Даже если они не знали причину нашего приезда, они не могли не заметить наши — мою и капитана Хетнис — выбритые головы и траурные полосы на лицах. Эти люди не знали нас; вполне возможно, не знали, кто умер. Мы представляли те силы, которые их завоевали и, вырвав из родного мира, отправили трудиться здесь. У них не было причин проявлять заботу о наших чувствах. У них не было причин считать, что кто-либо из нас достаточно знает дельсиг, чтобы понять слова. Они не могли предполагать, что мы поймем смысл их песни, даже понимая слова. Такие произведения преисполнены символической и исторической значимости, несут огромный эмоциональный заряд — но только для того, кто осознает эту значимость.
И тем не менее они ее спели. И когда они закончили, старшая сказала, кланяясь:
— Граждане, мы будем молиться за того, кого вы потеряли. — На совершенно понятном радчааи сказала, пусть и с сильным акцентом.
— Граждане, — ответила я, также на радчааи, не желая, чтобы здесь поняли, как я говорю на дельсиге, — мы очень тронуты и благодарим вас за вашу песню и ваши молитвы.
Надсмотрщица заговорила громко и медленно:
— Капитан флота благодарит вас. А теперь ступайте.
— Подождите, — вмешалась я. И повернулась к Фосиф. — Не окажете ли мне любезность, дав этим людям что-нибудь поесть и попить, прежде чем они уйдут? — Она прищурилась, не понимая. Надсмотрщица уставилась на меня с искренним неверием. — Это моя прихоть. Если это несколько неуместно, я с радостью все оплачу. Любое, что есть. Чай и кекс, быть может. — Я полагала, что такие вещи здесь всегда есть на кухне.
Фосиф оправилась от своего изумления.
— Разумеется, капитан флота. — Она сделала знак рукой надсмотрщице, и та, все еще ошеломленная моей просьбой, увела полевых рабочих.
Первый этаж дома, где нас поселили, представлял собой единое большое, открытое пространство, частично — столовую, частично — гостиную. В гостиной стояли широкие глубокие кресла и приставные столики, на которых лежали настольные игры с ярко раскрашенными фишками. В другой части комнаты мы ели яйца и суп из соевого творога за длинным столом с несочетающимися стульями, возле буфета, уставленного фруктами и кексами. Оконца в потолке потускнели из-за сумерек и облаков, принесенных ветром. На втором этаже из узкого коридора можно было попасть в спальни, причем каждая из них вместе с прилегающей гостиной отличалась тщательно подобранными цветами. Мои комнаты — оранжевые и синие, в приглушенных тонах; толстые мягкие одеяла на кровати тщательно обработаны, как я подозревала, чтобы выглядеть уютно поношенными и выцветшими.
Гражданин Фосиф, сидящая в конце стола, сказала:
— На самом деле это было хранилище и управление. Главным зданием служил гостевой домик, вы знаете, до аннексии.
— Во всех спальнях в главном здании есть балконы, — отметила Раугхд, которая, изловчившись, уселась рядом со мной и теперь наклонилась ко мне с понимающей улыбкой. — Очень удобно для любовных свиданий. — До меня дошло, что она пытается флиртовать со мной. Несмотря на то что я — в трауре и потому добиваться меня в лучшем случае чрезвычайно неуместно.
— Ха-ха! — рассмеялась гражданин Фосиф. — Раугхд всегда находила те внешние лестницы полезными. Да я и сама тоже, когда была в ее возрасте.
Ближайший город — в часе лета на флаере. Здесь не с кем устраивать свидания, кроме домочадцев, — в главном здании, по моему предположению, должны находиться родственники и клиенты. Не все из домочадцев находились в таких родственных связях, которые делали секс недозволенным, поэтому тут вполне могли иметь место приемлемые отношения, включавшие в себя запугивание слуг.
Капитан Хетнис сидела за столом напротив меня, «Меч Атагариса» застыла неподвижно в нескольких метрах позади нее, в ожидании, когда она понадобится. От нее, как от вспомогательного компонента, не требовалось соблюдения траурных обычаев. Калр Пять стояла позади меня, очевидно убедив здесь всех, что она тоже вспомогательный компонент.
Гражданин Сирикс сидела рядом со мной. Домашние слуги, которых я видела, оказались в большинстве своем самирендами, были также ксхаи, хотя снаружи я заметила нескольких работающих вальскаайцев. У слуг, провожавших нас по комнатам, возникли некоторые сомнения в отношении Сирикс — они отправили бы ее на половину прислуги, если бы не получили других указаний. Возможно, кто-то здесь узнал ее, хотя в последний раз Сирикс была внизу двадцать лет назад и она не из этого поместья, а из другого, в сотне с лишним километров отсюда.
— Учителя Раугхд всегда находили, что здесь скучно, — заметила Фосиф.
— Это они были скучными! — воскликнула ее дочь. Монотонным, гнусавым голосом она с пафосом продекламировала: — «Гражданин! Третьим размером и высоким штилем расскажите нам, как бог уподобляется утке». — Капитан Хетнис рассмеялась. — Я всегда старалась сделать их жизнь более занимательной, — продолжала Раугхд, — но они, казалось, никогда не ценили этого по достоинству.
Гражданин Фосиф тоже засмеялась. А я — нет. Я слыхала о таких развлечениях в прошлом от своих лейтенантов и уже заметила склонность Раугхд к жестокости.
— А вы можете? — спросила я. — Я имею в виду — сказать стихами, как бог уподобляется утке?
— Ни за что не подумала бы, что бог — это нечто вроде утки, — заметила капитан Хетнис, приободренная моим внешним спокойствием в течение последних нескольких дней. — В самом деле. Утка!
— Ну конечно же, — убедительно сказала я, — бог есть утка. — Бог — это вселенная, и вселенная — это бог.
Фосиф отмахнулась от моего возражения.
— Да-да, капитан флота, но, несомненно, об этом можно сказать довольно просто, без всяких заморочек с размерами, должным стилем и тому подобным.