Слуги паука 2. Пленники паука
Шрифт:
— Как это какое? — повторил свой вопрос Тушка и недоуменно посмотрел на приятеля.— Он ведь, пожалуй, не уступает тебе в силе?
— Пусть не уступает,— равнодушно отозвался киммериец.
Заинтересовавшись и мгновенно позабыв о горшке, Лисенок оторвался от слив и удивленно посмотрел на Тушку.
— Да и ростом он будет повыше тебя,— тем временем продолжал гигант.
— Пожалуй,— задумчиво согласился северянин.
Глаза Лисенка округлились от удивления: ему и в голову не приходило, что кто-то может не то, что превзойти, просто сравняться с Шадизарским Львом!
—
— И руки у него длиннее, а ноги короче,— примирительно добавил Конан, и удивление в детских глазах сделалось безграничным.— Ты прав,— закончил северянин.— Не понимаю я лишь одного: почему это должно меня заботить?
При этих словах Конана лицо мальчишки вытянулось, рот открылся, а слива выкатилась и упала на пол.
— Вот! — Тушка ткнул в него пальцем.— Мальчик правильно все понял, хотя он еще мал и глуп!
Мальчишка поспешно захлопнул рот, звонко щелкнув челюстями, и возмущенно посмотрел на толстяка, досадуя на себя за невыдержанность. Конан окинул Лисенка быстрым взглядом, проглотил прожеванный кусок и усмехнулся.
— А ты ждал, что у меня изо рта вывалится кусок баранины, а потом я откушу себе язык?
Он пренебрежительно хмыкнул, чем заставил мальчишку покраснеть, и запил съеденное изрядным глотком из кубка, который тут же опустел. Киммериец повертел его в руках, словно удивляясь про себя, как напиток мог кончиться так быстро.
— Хозяин! — оглушительно зарычал он.— Принесет нам кто-нибудь сегодня вина или нет?!
— Несу, несу!
Из двери в углу зала, за которой, Конан знал, находилась лестница, ведущая в погреб, мгновенно появился жирный кабатчик с запотевшим кувшином в руке. Таких гостей, как Конан и его друзья, он всегда старался обслужить сам.
— А ну-ка, присядь.
Конан указал рукой на скамью, и Абулетес покорно сел, не выразив ни малейшего неудовольствия, потому что знал: с молодым варваром лучше не спорить. Впрочем, причина была не только в этом: дружба с киммерийцем и его друзьями приносила ему немалую выгоду. Вся компания столовалась у него, а эти люди знали толк и в еде, и в хорошей выпивке, не говоря уже о том, что никогда не скупились при оплате, будь то еда или свежие сплетни.
— Так что ты говорил о Маргабе? — Конан пристально посмотрел в хитрые глазки кабатчика.
— Ничего, господин. Ничего, кроме того, что он появился в Шадизаре,— ответил Абулетес, и глаза его привычно забегали по сторонам, словно ему было что скрывать.
— Не играй со мной, старый плут.— Конан демонстративно оперся о столешницу тяжелым кулаком.— Говори, что знаешь!
— Как можно, достойнейший! — Кабатчик изобразил на лице обиду.— Старый Абулетес сказал все, что знает!
— И тебе нечего добавить? — Киммериец продолжал буравить его тяжелым взглядом.
— Старый Абулетес сказал все, что знает,— повторил тот и нервно облизнул губы,— но может сказать еще о том, что слышал.
Он вопросительно посмотрел на Конана, ища в его взгляде ответа на свой вопрос.
— Говори! — Глаза киммерийца полыхнули холодным синим пламенем.
—
— Можешь,— милостиво разрешил Конан,— можешь говорить о чем угодно.— И закончил зловещим шепотом:— Но учти, терпенье мое истощается.
— Я все понял, о могучий Шадизарский Лев,— при этих словах Лисенок прыснул в кулак,— и начинаю.— Он еще раз вздохнул и помялся.— Знакомо ли тебе имя Мелия?— Тушка укоризненно покачал головой, словно у него на глазах толстяк-кабатчик затеял дурацкую игру с кисточкой на хвосте могучего Шадизарского Льва. Конан скрипнул зубами, маленький паршивец еще раз сдавленно прыснул, но тотчас затих под строгим взглядом киммерийца, а Абулетес как ни в чем не бывало продолжил: — Вижу, что знакомо. Вероятно, знакомо тебе также и то, что отец ее, почтеннейший Тефилус, дом коего ты почтил год назад своим посещением, занимает пост Главного Королевского Дознавателя при дворе в Аренджуне?
Конан грозно посмотрел на кабатчика, демонстративно поигрывая рукоятью кинжала.
— Кром! А известно ли тебе, пес, что терпенья у меня осталась последняя капля?!
— И я ясно вижу, что капля эта вот-вот готова иссякнуть,— спокойно добавил Тушка и вонзил зубы в новую порцию жаркого.
Абулетес разочарованно вздохнул: вновь, в который уже раз, торопясь вытянуть из него то немногое, что он знал, ему не дали насладиться стройным рассказом — но, памятуя о том, что жизнь дороже, предпочел не искушать судьбу.
— Так вот, Тефилус этот объявил в Аренджуне награду за твою голову, так что, вполне возможно, Маргаб появился здесь неспроста.
Абулетес значительно посмотрел на Конана и замолчал, представляя северянину возможность самому делать выводы из сказанного. Как видно, слова его оказали нужное действие, потому что некоторое время молодой варвар молчал, потом посмотрел на старого кабатчика и коротко спросил:
— Велика ли награда?
— Десять тысяч золотых, несравненный! — восторженно воскликнул он.
— Негусто,— хмыкнул Конан.
— Так ведь туранских золотых! Это большие деньги,— возразил Абулетес,— на это золото можно купить стадо в полсотни верблюдов!
И, дабы подчеркнуть значительность сказанного, кабатчик поднял вверх указательный палец. Однако результат оказался вовсе не таким, на который он рассчитывал. Конан сгреб его за грудки, и кабатчик почувствовал, что ноги его оторвались от пола, а лицо неожиданно оказалось на одном уровне с лицом варвара, которому коротышка-толстяк доставал лишь до плеча.
— Да как ты посмел, осёл облезлый, сравнить меня с верблюдом!
— Так ведь целое стадо!..— просипел полузадавленный кабатчик, не понимая, что так разозлило киммерийца.
Лицо Конана налилось краской гнева.
— Задавлю!
Тушка, усмехнувшись, скользнул мимолетным взглядом по зашедшемуся звонким смехом Лисенку и насилу придал лицу серьезное выражение.
— Пощади его, несравненный. Наш почтенный хозяин всего лишь хотел сказать тебе приятное.
Конан нахмурился:
— Это так?