Слуги правосудия
Шрифт:
— Да.
Скаайат помолчала немного, наблюдая за мной и о чем-то думая, но я не могла догадаться, о чем именно. Пока она не сказала:
— Вы намереваетесь предложить ей стать клиентом?
Это было бы неописуемо грубым вопросом, если бы я была радчааи. Но когда я знала ее, Скаайат Оэр часто говорила такое, о чем многие умолчали бы.
— Как я могу? Я не радчааи. И мы не заключаем такого рода контракты в Джерентэйте.
— Нет, вы не можете, — подтвердила старший инспектор Скаайат. Резко. — Не могу себе представить, каково это — внезапно пробудиться через
— Вас беспокоит, что я даю Сеиварден ложные надежды? — Я подумала о Даос Сит в приемной и о той красивой, очень дорогой, платиновой с жемчугом, броши, которая не была символом клиентских отношений.
— Я не знаю, какие надежды питает гражданин Сеиварден. Просто… вы поступаете так, словно несете за нее ответственность. По мне, так это неправильно.
— Если бы я была радчааи, это, по-вашему, также выглядело бы неправильным?
— Если бы вы были радчааи, вы бы вели себя по-другому. — Судя по ее стиснутым челюстям, она раздражена, но пытается это скрыть.
— А чье имя на той брошке? — Вопрос непреднамеренно прозвучал резче, чем позволяла вежливость.
— Что? — Озадаченная, она нахмурилась.
— Та брошка на вашем правом рукаве. Она отличается от всего остального, что вы носите.
«Чье имя на ней? — хотела спросить я снова. И еще: — Что вы сделали для сестры лейтенанта Оун?»
Старший инспектор Скаайат моргнула и слегка подалась назад, как будто я ее ударила.
— Это память об умершем друге.
— И вы думаете о ней сейчас. Вы все время двигаете запястьем, поворачивая его к себе. Вы делали это в течение нескольких последних минут.
— Я часто думаю о ней. — Она сделала вдох, выдохнула. Вдохнула снова. — Может, я несправедлива к вам, Брэк Гхайад.
Я знала. Я знала, чье имя на той брошке, хотя и не видела его. Знала. И, зная это, не понимала, лучше я отношусь к старшему инспектору Скаайат или хуже, гораздо хуже. Но я была в это мгновение в опасности, так, как никогда не ожидала, никогда не предвидела, никогда не предчувствовала. Я уже сказала такое, чего мне ни за что и никогда не следовало говорить. И собиралась сказать еще больше. Передо мной один-единственный человек, встреченный за двадцать долгих лет, который знал, кто я. Искушение выпалить: «Лейтенант, это я, Один Эск „Справедливости Торена“» — переполняло меня.
Вместо этого я очень осторожно сказала:
— Я согласна, что Сеиварден нужно найти здесь себе дом. Я просто не доверяю Радчу так, как вы. Так, как она.
Старший инспектор Скаайат открыла рот, чтобы ответить мне, но тут раздался голос Сеиварден:
— Это оказалось совсем недолго! — Подойдя, Сеиварден взглянула на меня и нахмурилась. — Нога снова тебя беспокоит. Тебе нужно присесть.
— Нога? — спросила Скаайат.
— Старая рана, которая не вполне зажила, — ответила
— И у вас был долгий день, а я вас тут держала стоя. Я была очень неучтива, прошу простить меня, уважаемая, — сказала старший инспектор Скаайат.
— Разумеется. — Я замолчала, сдержав слова, которые так и рвались с языка, и повернулась к Сеиварден. — Итак, на чем все остановилось?
— Я ходатайствовал о подаче обращения и должен получить дату аудиенции в течение нескольких дней, — сказала она. — Я вписал и твое имя тоже. — Старший инспектор Скаайат приподняла бровь, и Сеиварден добавила: — Брэк спасла мне жизнь. Не один раз.
Скаайат ограничилась тем, что сообщила:
— Аудиенции, наверное, придется ждать несколько месяцев.
— Тем временем, — продолжила Сеиварден, слегка поведя в подтверждение по-прежнему сложенными на груди руками, — мне отвели жилье и поставили на питание, и у меня есть пятнадцать минут, чтобы явиться в ближайшее бюро товарных запасов и получить одежду.
Жилье. Что ж, если то, что она находилась при мне, выглядело неправильным для старшего инспектора Скаайат, то, несомненно, по тем же причинам это будет выглядеть таковым для самой Сеиварден. И хотя она больше не была моей придлугой, она обратилась с просьбой, чтобы я сопровождала ее на аудиенцию. Это, напомнила я себе, важный момент.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Сама я не хотела. Я хотела оказаться в одиночестве, восстановить свое спокойствие.
— Со мной все будет в порядке. А тебе нужно дать ноге отдых. Я свяжусь с тобой завтра. Старший инспектор, было приятно познакомиться с вами. — Сеиварден поклонилась, выказав совершенно рассчитанную любезность социально равной себе особе, получила такой же поклон от Скаайат и отправилась прочь с главной площади.
Я повернулась к старшему инспектору Скаайат:
— Где бы вы порекомендовали мне остановиться?
Через полчаса я оказалась, как и желала, одна в своей комнате. В дорогой комнате рядом с главной площадью, невероятно роскошного размера пять квадратных метров, с полом из почти натурального дерева и темно-синими стенами. Стол и стулья. И проектор в полу. Многие — хотя и не все — радчааи имели оптические и слуховые имплантаты, с помощью которых смотрели развлекательные зрелища, воспринимали музыку или сообщения непосредственно. Но люди по-прежнему любили смотреть развлечения в компании, и богачи иногда считали обязательным отключать свои имплантаты.
Одеяло на кровати, казалось, сделано из настоящей шерсти, без всякой синтетики. На одной стене — складная койка для слуги, которого у меня, несомненно, уже нет. И — невероятная роскошь для Радча — собственная крошечная ванна. Для меня это необходимость, с учетом пистолета и боеприпасов, прикрепленных к телу под рубашкой. База их не выявила и не сможет, но для человеческих глаз они видны. В комнате оружие могут найти во время обыска. И я, безусловно, не могу оставить его в раздевалке общественной бани.