Слуги света, воины тьмы
Шрифт:
— Сегодня нам обязательно нужно почитать записки Макиавелли. Возможно, мы найдем там что-то полезное. — Фиона остановилась. — А пока я хочу, чтобы ты держался подальше от старика со скрипкой. Мы его совсем не знаем. Он меня пугает.
— Он великий музыкант, — тихо проговорил Элиот.
— Он старый бомж.
Элиоту надоело спорить с сестрой. Им надо разобраться, как быть с родственниками и предстоящими испытаниями, а Фиона явно завидует тому, что он умеет играть на скрипке. Только об этом и думает.
Элиот свернул к пиццерии Ринго. Машины около входа были припаркованы в два ряда. Над входом висел транспарант: «НОВЫЙ МЕНЕДЖМЕНТ. НОВОЕ УЛУЧШЕННОЕ МЕНЮ».
— Как быстро, — пробормотала Фиона.
— Может, Майк не вернется на работу? — предположил Элиот.
Шесть человек прошли мимо них и вошли в ресторан.
— Давай-ка поторопимся, — сказала Фиона. — И вчера народу было полно, а сегодня, наверное, и того больше.
Они вошли в пиццерию.
Элиот заморгал от изумления. Неужели у него двоилось в глазах? Около стойки с кассой стояли две Линды и разговаривали с посетителями.
Но как только одна из девушек повернулась, он понял, что с глазами у него все в порядке. Просто другая девушка тоже была светловолосой и одного роста с Линдой. У Элиота имелось не так уж много знакомых девушек, и Линда всегда оставалась для него идеалом красоты — правда, он никогда не осмеливался смотреть на нее подолгу. А теперь он понял, что Линда — всего лишь предвестница настоящей красоты.
Новая девушка вся светилась, кожа у нее была бледной и чистой, как мрамор. Волнистые волосы красиво уложены, а губы, щеки, глаза — такие живые, что Элиот просто не мог отвести от нее взгляд. Его сердце часто забилось.
Девушка посмотрела на него и улыбнулась. Элиота словно ударили в солнечное сплетение.
— Вот они, — сказала Линда и ушла обслуживать посетителей.
— О, чудесно, — проговорила новая девушка и вышла из-за стойки. — Меня зовут Джулия Маркс, я новый менеджер. Как хорошо, что вы пришли так рано. Нам понадобятся лишние руки.
Говорила она с южным акцентом, сладким, как мед. На ней было платье с кружевными оборками на подоле и вокруг выреза. Несколько старомодное и нисколько не вызывающее, но в движениях девушки чувствовалось что-то гипнотическое. У Элиота даже голова закружилась.
— Нет проблем, — ответила Фиона.
Элиот кивнул. Только на это его и хватило, потому что во рту у него пересохло и он не в силах был вымолвить ни слова.
— Посуда уже собрана в кухне.
Элиот улыбнулся с таким видом, словно ему предложили прогуляться.
— Помоги сегодня
Фиона хотела что-то сказать, но тут вошли новые посетители, и Джулия повернулась к ним.
Фиона втащила Элиота в зал и прошептала:
— Она слишком молода, чтобы быть менеджером.
Элиот кашлянул.
— А по-моему, она нормальная. Уж получше Майка, во всяком случае.
— Да, пожалуй, — напряглась Фиона.
Из банкетного зала донесся звон посуды.
— Я лучше пойду. А ты постарайся не утонуть в раковине, ладно?
Элиот, еле переставляя ноги, побрел на кухню.
Джонни стоял перед плитой, на которой были зажжены все горелки, и объяснял новому помощнику, как жарить курицу по-пармски. Белая куртка, поварской колпак — Джонни выглядел как настоящий шеф-повар.
— Привет, amigo, — сказал он и помахал Элиоту рукой. — Дела сегодня идут просто отлично, верно?
В кухне кое-что изменилось. Фритюрница исчезла. Над плитой висели медные кастрюли, сковородки, пароварки. Все сверкало чистотой… кроме посудомоечной раковины.
Элиот в отчаянии посмотрел на горы грязных тарелок и покрытых копотью горшочков.
— Никто не говорил, как дела у Майка?
Джонни наморщил лоб с таким видом, будто впервые слышит о Майке, а потом его лоб разгладился — он словно бы вспомнил, о ком речь.
— О, с ним все в порядке, но лето он работать не будет. И кстати, у нас новые хозяйка и менеджер. Они собираются переделать кухню, все будет по-другому.
— Это замечательно, — пробормотал Элиот с натянутой улыбкой. Ему показалось, что щербатая фаянсовая раковина и грязная посуда выглядят точно так же, как всегда.
Он вздохнул, надел фартук, натянул резиновые перчатки и принялся за работу. «Работа — краеугольный камень характера», — любила повторять бабушка.
Горячая вода и мыльная пена плескались, как озеро. А Элиот видел перед собой только снежно-белое лицо Джулии Маркс и кружевные оборки на ее платье.
Ему хотелось помечтать о том, как они вдвоем плывут на шхуне по теплому, как кровь, Яванскому морю. Порой только мечты помогали Элиоту сохранить рассудок, но сейчас ему было о чем подумать.
К примеру, о родственниках, которые могли прикончить его и Фиону, если они не выдержат каких-то там героических испытаний.
И о посуде весом с полтонны, которую следовало перемыть.
Он был взволнован, испуган, его раздражала возня с грязными тарелками. Мальчик начал сердито постукивать пальцами по краю раковины. У него из головы не выходила мелодия песенки.
Оставалось одно: схватить первую попавшуюся тарелку и начать ее мыть. Напевая себе под нос, отстукивая пальцами ритм, он сам не заметил, как вымыл ее.