Слуги Темного Властелина
Шрифт:
Конфас! Ему по-прежнему не верилось. Что может быть нужно от него дому Икуреев? Ахкеймион пытался расспрашивать племянника императора, но тот на все вопросы отвечал одно: «Меня послали привезти вас, а не болтать с вами».
Неизвестно, чего хотел император, но ясно было одно: это достаточно важный повод, чтобы отправить посыльным императорского племянника.
Услышав, что его хочет видеть император, Ахкеймион поначалу исполнился дурных предчувствий. Кидрухили в тяжелых доспехах растекались по улочкам лагеря конрийцев, как будто собирались взять его приступом. У костров чуть было не
– Зачем я понадобился императору? – спросил он у Конфаса.
– А зачем императору вообще может понадобиться колдун? – раздраженно ответил Конфас.
Этот ответ рассердил Ахкеймиона, напомнил ему о чиновниках из Тысячи Храмов, которых он тщетно осыпал вопросами об обстоятельствах смерти Инрау. И на миг Ахкеймион глубоко осознал, насколько незначителен сделался Завет в великих интригах Трех Морей. Среди школ Завет был выжившим из ума дурачком, чьи чрезмерные требования делаются все более безнадежными по мере того, как сгущается ночь. А сильные мира сего тщательно избегают подобных помех.
Именно поэтому призыв императора так встревожил его. Действительно, что может понадобиться императору от такого безнадежного дурачка, как Друз Ахкеймион?
Насколько ему было известно, на такой шаг Великую фракцию, подобную Икуреям, может сподвигнуть только одно из двух: либо они столкнулись с чем-то, что оказалось не по зубами ни их собственной школе, Имперскому Сайку, ни наемнику-мисунсаю, либо они желают побеседовать о Консульте. Поскольку в Консульт теперь никто, кроме Завета, не верит, остается первое. И, возможно, не так уж это невероятно, как кажется. Великие фракции над их миссией, конечно, дружно смеются, однако искусство-то их чтят по-прежнему.
Гнозис делает их из просто дураков богатыми дураками.
В конце концов кавалькада миновала огромные ворота, проехала через внешние сады Дворцового района и очутилась у подножия Андиаминских Высот. Однако ожидаемого облегчения Ахкеймион не испытал.
– Прибыли, колдун, – коротко бросил Икурей Конфас, спешиваясь с непринужденностью человека, выросшего в седле. – Ступай за мной.
Конфас проводил его к окованным железом дверям, находившимся где-то на периферии огромного здания. Сам дворец с его мраморными колоннами, слабо светящимися в сиянии бесчисленных факелов, взбирался наверх, на вздымающуюся перед ними гору. Конфас громко постучал в дверь, и ее распахнули двое эотских гвардейцев. За спинами у них открылся длинный коридор, освещенный свечами. Однако вел он не наверх, а куда-то в глубь горы.
Конфас, не оглядываясь, вошел внутрь, но, видя, что Ахкеймион не спешит последовать за ним, остановился.
– Если ты опасаешься, что этот коридор ведет в императорские темницы, – сказал он с паскудной улыбочкой, – то можешь не сомневаться: именно туда он и ведет.
В свете свечей ярко вспыхнули замысловатые узоры на его нагруднике: солнца Нансурии. Ахкеймион знал, что где-то под этим нагрудником спрятана хора. Большинство знатных людей носят хоры, талисманы, оберегающие от колдовства. Однако Ахкеймиону не обязательно было догадываться о том, что у Конфаса есть хора – он и без того чувствовал: она есть.
– Я так и предполагал, –
– Эти мне колдуны Завета! – печально вздохнул Конфас – Вы, как и все скряги, уверены, будто все только и охотятся за вашим сокровищем. Уж не думаешь ли ты, колдун, будто я настолько глуп, чтобы на виду у всех врываться в лагерь Пройаса лишь затем, чтобы похитить тебя?
– Вы принадлежите к дому Икуреев. Не кажется ли вам, что это само по себе достаточный повод для беспокойства?
Конфас некоторое время разглядывал его взглядом опытного откупщика и под конец, по всей видимости, пришел к выводу, что Ахкеймиона насмешкой не возьмешь и знатностью не запугаешь.
– Ну ладно, – коротко сказал он. – Мы обнаружили среди своих придворных шпиона. И ты нужен императору, чтобы подтвердить, что колдовство здесь ни при чем.
– Вы не доверяете Имперскому Сайку?
– Имперскому Сайку никто не доверяет.
– Понятно. А наемники, мисунсаи, – почему бы не позвать одного из них?
Конфас вновь улыбнулся снисходительно – более чем снисходительно. Ахкеймион повидал немало подобных улыбочек, но они всегда казались какими-то назойливыми, загрязненными мелким отчаянием. В этой улыбке ничего назойливого не было. В свете свечей сверкнули ровные белые зубы. Хищные зубы.
– Этот шпион, колдун, весьма необычен. Возможно, он окажется не по плечу их ограниченным способностям.
Ахкеймион кивнул. Да, мисунсаи действительно «ограниченны». Корыстные души наемников редко бывают одаренными. Но что такое для императора послать за колдуном Завета, не доверяя не только собственным магам, но и наемникам… «Они в ужасе, – понял Ахкеймион. – Икуреи перепуганы насмерть». Ахкеймион пристально вгляделся в императорского племянника, ища каких-либо признаков обмана. Не нашел – и, успокоившись, перешагнул порог. Однако поморщился, когда дверь у него за спиной со скрежетом затворилась.
Стены коридора стремительно проносились мимо – Конфас шагал вперед размашисто, по-военному. Ахкеймион буквально кожей чувствовал, как над ним громоздится махина Андиаминских Высот. Интересно, сколько людей прошли этим коридором и никогда не вернулись обратно?
Конфас внезапно, без предупреждения сказал:
– Вот ты ведь друг Нерсея Пройаса, да? Скажи мне: что тебе известно об Анасуримборе Келлхусе? О том, который называет себя князем Атритау?
У Ахкеймиона перехватило дыхание, он сбился с ноги и не сразу догнал Пройаса.
«Неужели в этом каким-то образом замешан Келлхус?» Что ему сказать? Что он боится, как бы этот человек не оказался предвестником второго Армагеддона? «Не говори ему ничего!»
– А почему вы спрашиваете?
– Ты, без сомнения, слышал об исходе встречи императора с Великими Именами. Таким исходом мы в немалой степени обязаны ловкому вмешательству этого человека.
– Вы хотите сказать, его мудрости?
Лицо главнокомандующего на миг исказилось от гнева. Он похлопал себя по груди, между ключиц – именно там, где висела его хора. Этот жест каким-то образом успокоил Конфаса – видимо, напомнил ему о том, что Ахкеймиона тоже можно убить.