Слуги Забытых Богов
Шрифт:
— Давай мы пойдем с тобой! — подскочила Мари. — Скажем, что ты не виновата и вообще поддержим, хочешь?
— Спасибо, но я должна пойти одна. Передайте Арку… и остальным, где я. Если к вечеру меня не отпустят, то… — замялась девушка.
— То мы придем и постараемся разузнать, где ты и что с тобой, — закончила за нее Хакар. — Мирно, если ты за это беспокоишься.
Благодарно кивнув Ринала вышла из таверны и поспешила к церкви Сперентии Дарительницы, куда ее и пригласили для разговора.
Стража из старших послушников церкви пропустили девушку без проблем. За воротами ее уже ждала девчушка лет восьми, явно только недавно
За кафедрой прохаживался суховатый, но все еще довольно жилистый на вид старик — судя по всему отец Теофилий. Обернувшись на звук отворяемой двери, мужчина бросил на Риналу строгий, но какой-то пустой взгляд и качнул головой, подзывая девушку, после чего вновь повернулся к статуям Богов. Тасита помахала блондинке рукой и ускакала по своим делам, оставив нервничающую девушку один на один со стариком.
На подгибающихся ногах Ринала подошла к кафедре и, остановившись в нескольких саженях от настоятеля, опустилась на колени.
— Здравствуйте, ваше преподобие, — пропищала девушка, стараясь не глядеть на старика, который все еще стоял к ней спиной. — Мне сказали, что вы хотели видеть меня.
— Хотел, — тихим, но хорошо поставленным голосом, ответил мужчина. — Подойди, все эти любезности подождут.
Осторожно поднявшись Ринала тихонько подошла к настоятелю и замерла в сажени за его спиной. Бросив в ее сторону не менее строгий взгляд каких-то белесых глаз мужчина негромко спросил:
— Скажи мне, девочка, кто из Богов входит в Малый круг Сострадания?
— Фоцисия, Кор и Сицента, — без запинки ответила девушка, но заметив подбадривающий жест настоятеля продолжила. — Фоцисия — Богиня домашнего очага, семьи и успокоения, Кор — Бог целитель и врачеватель, а Сицента — Богиня мудрости и наук.
— И… — взмахом ладони велел ей продолжать мужчина.
— …и они все живут в Эласе? — неуверенно предположила девушка.
— Верно, — кивнул настоятель, поворачиваясь к названным Риналой Богам.
Девушка тоже повернулась и пробежала взглядом по-доброму и будто лучащемуся светом лицу Фоцисии, чуть отстраненному, но решительному и вместе с тем сострадающему взгляду Кора, и остановилась на спокойном и чуть осуждающем, но вместе с тем любопытном лике Сиценты.
— Эти трое принадлежат к Кругу Эласа и входят в Малый круг Сострадания или, как его называют миряне, Кругу Клириков, — продолжил Теофилий. — И это не спроста. Если эти Боги одаривают послушника своим вниманием он становиться клириком — самым верным служителем этой троицы. За его верность эти Боги дают ему возможность творить сильнейшие Чудеса, посвященные им. Собственно поэтому излечить маленькую царапину может даже жрец или паладин, пусть даже слабый, но вернуть человека практически с Жерновов способен лишь одаренный клирик. А теперь скажи мне к какому кругу принадлежит владелец этих самых Жерновов?
— К Кругу Ялоса, — тихо ответила девушка, стараясь не смотреть на десяток Богов, что находились с противоположной стороны от их собратьев их Круга Эласа.
— А еще?
— К Малому кругу Очищения, — еще тише сказал Ринала, опуская
— Да, вместе с Остием и Реденией, — кивнул мужчина, поворачиваясь к названным Богам. — Бог судья и Бог страж загробного мира, а также их сестра — Богиня искупления. Если эта троица одаривает своим вниманием служителя он становиться инквизитором — самым сильным и как следствие последним аргументом в делах Церкви. В отличие от трех других Малых кругов только в Круге Очищения нет ни одного Бога из Эласа, Светлого Бога, как любит говорить простой люд, если угодно. Именно поэтому, когда клирик прибегает к Чудесам из этого Круга это заставляет меня сильно беспокоиться. Не должен тот, кто рожден для того чтобы помогать и сострадать обиженным, нести смерть и разрушение. Это не их работа.
Закончив свой короткий монолог, настоятель повернулся к Ринале и, оперевшись на кафедру строго на нее взглянул. Девушка же застыла на месте, стараясь не глядеть в мутные глаза мужчины, и не в силах вымолвить и слова в свою защиту. Выждав немного Теофилий тяжело вздохнул и чуть мягче спросил:
— Как давно Гуривальд одарил тебя своим вниманием?
— Уже тогда, когда я покинула родное село и перебралась в храм при городе, настоятель, — быстро ответила Ринала.
— Хм, то есть уже тогда, когда было ясно, что ты будешь клириком, — задумчиво пробормотал старик. — Может это будет открытием для тебя, но подобные вещи случаются в нашем мире. И ты далеко не первая служительница, которую я встречаю на своем веку, одаренная подобным образом.
— Так значит мой случай не единственный? — удивилась девушка, чувствуя, как груз на ее плечах стал чуточку легче.
— Нет, мне приходилось встречать клирика, что мог творить Чудеса паладинов или жреца, которому благоволили Ругивит и Остий и… даже инквизитора, которого очень любил Кор. Боги всегда были и будут себе на уме. Изредка они одаривают своей милостью и вниманием обычных людей, а также служителей Церкви. Но в этом и кроется главная загвоздка. Боги еще и очень обидчивы. Поэтому от своих слуг они требуют повиновения и почитания. Клирик не должен использовать Чудеса тех Богов, что не входят в его Малый круг! Да обычно он и не может творить ничего серьезного, но бывают и такие исключения как… ты. И это не есть хорошо.
— Почему? — напряглась блондинка.
Сочувственно вздохнув, прямо как родной дедушка, Теофилий пояснил:
— Прибегая к силам Гуривальда, который по своей прихоти одарил тебя, ты обижаешь Кора, Сиценту и Фоцисию. Рано или поздно они могут окончательно обидеться на тебя и хорошо если эта троица просто отвернется от тебя, но обычно Боги решают покарать своего слугу за неверность.
— Но… но это не справедливо! — чувствуя подступающую к сердцу горечь выкрикнула Ринала. — Гуривальд сам решил одарить меня, я его об этом не просила! Да и силой его я пользовалась лишь пару раз, чтобы спасти друзей, что в этом плохого?
— Богам этого зачастую не докажешь, — вздохнул мужчина. — Они сильны и мудры, но вместе с тем безрассудны и глухи к доводам. Одни словом Боги переменчивы, как и сами люди. Они отражение нас самих, а также всех наших желаний и надежд, но усиленное во множество раз.
Ринала, к глазам которой уже подступали слезы, на миг забыла о своем страхе и обиде и удивленно взглянула на настоятеля. Ей не верилось, что подобные речи ей говорит столь важный в жизни Церкви, пусть и только свельской, человек.