Слушать в отсеках
Шрифт:
— О каком, собственно, запрете вы ведете речь?
— Лоция, товарищ командующий, не рекомендует, — слово «не рекомендует» Шукарев протянул особенно значительно, — плавать в проливе в подводном положении. Я человек военный и привык считать, что в армии «не рекомендую» — это то же самое, что «запрещаю». Если я что-то не рекомендую делать моему подчиненному, то ему и в голову не придет это делать. По-моему, все это вполне естественно.
— Это только по-вашему. К счастью. У вас, товарищ Шукарев, своеобразное представление о русском языке. — Командующий хмыкнул. — Как хочу, так и ворочу. Выгодно мне — истолкую так, не выгодно — истолкую
— Товарищ командующий, капитан второго ранга Логинов не выполнил моего приказа. Я прямо запретил ему идти на поводу у Березина и рисковать. Возможно, мой приказ был и не совсем правилен, но уставы требуют, чтобы любой приказ был выполнен, а потом лишь обжалован. Поэтому не наказать я его не мог.
Логинов и Березин протомились за портьерой уже минут пятнадцать — двадцать, когда наконец на столе у адъютанта замигала лампочка, и мичман, подчеркнуто не торопясь, прошествовал с достоинством в кабинет. Через несколько мгновений он все так же с достоинством выплыл из кабинета и, оставив распахнутой дверь, пригласил:
— Командующий ждет вас.
Они вошли. Сочетание в кабинете командующего, члена Военного совета и начальника отдела кадров флота добра не сулило, и у Логинова с Березиным захолонуло сердце. Что-то будет?! В сторонке на краешке стула притулился Шукарев. Широкое мясистое лицо его обвисло, было багровым и растерянным. «Видать, Радько все-таки доложил», — отметил Березин. Не им же одним должно попадать, в конце концов!
Логинов доложил о прибытии и замер в тоскливом ожидании. Командующий кивнул на штатив со схемой маневрирования:
— Доложите свои соображения, товарищ Логинов, которыми вы руководствовались, выполняя этот маневр. — Голос командующего был бесстрастен и строг, тон его не предвещал ничего хорошего.
Не успел Логинов и рта раскрыть, как вперед выступил Березин.
— Товарищ командующий, разрешите доложить мне? Все расчеты делал я, и командовал лодкой тоже я. Капитан второго ранга Логинов по вводной штаба был убит. — Березин, была не была, вмешался. Он решил вину принять на себя. И все это поняли.
— Ну, — чуть помедлив, ответил командующий, — давайте вы, старпом.
Березин взял в руки указку, подошел к карте, собрался с мыслями и начал говорить неровным от волнения голосом.
— П-против нас объективно б-были высокая выучка моряков б-бригады противолодочных кораблей и неб-благоприятная гидрологическая обстановка. Многодневный шторм перемешал воду, разогнал слой скачка, и акустики противолодочников могли работать на п-предельной дальности. Поэтому в-все наши попытки преодолеть рубеж ПЛО хрестоматийными методами успеха не имели. — Окунувшись в привычный мир расчетов, Березин постепенно успокоился, обрел уверенность, голос его отвердел: — Принимая решение
Начальник отдела кадров, сам в прошлом подводник, встал рядом с Березиным и с неподдельным интересом разглядывал схему, не пропуская при этом ни одного слова из того, что говорил Березин.
— Доклад закончен. Считаю необходимым особо отметить высокое мастерство штурмана капитан-лейтенанта Хохлова, рулевых, гидроакустиков и электриков. Именно они больше всего способствовали успеху дела. — Березин замолчал и тут же со страхом осознал, что чересчур увлекся и доложил совсем не в той тональности, в которой следовало бы это делать. В конце концов, их пригласили сюда не хвалить, а наказывать. «А! Будь что будет!» — с безнадежностью обреченного успокоил он себя.
— Да-а… Дела-а… — будто очнувшись от забытья, глухим голосом протянул член Военного совета. — Вы, Березин, так все расписали, что остается одно — всех вас к орденам представить, — хмыкнул он и покосился на командующего.
— Мы старались выполнить задание, — неожиданно даже для себя выпалил Березин.
Командующий в раздумье погладил голову, метнул взгляд на Березина и, подойдя к схеме, принялся внимательно разглядывать ее.
— Ваша оценка действий личного состава, товарищ Логинов, совпадает с только что высказанной вашим старпомом?
— Полностью, товарищ командующий.
— Тогда будем считать, Артем Сидорович, — командующий повернулся к члену Военного совета, — что ваше предложение о поощрении личного состава лодки принято. У вас есть возражения? — спросил он, заметив, что глаза члена Военного совета удивленно округлились.
— Да нет, Андрей Сергеевич… Вот только как быть с командиром?
— А-а… Это другой вопрос. Товарищ Шукарев…
Комбриг, точно его ужалило, вскочил, чуть было не опрокинув стул. Он ничего не понимал в происходящем: он ничего не нарушал, хотел, как лучше, без фокусов, а его жестоко выстегали, расчехвостили в дым, этих же поощрять собираются… Все стало вроде того злосчастного гюйса — вверх тормашками.
— Слушаю вас, товарищ командующий, — мятым голосом отозвался Шукарев.
— Наиболее отличившихся офицеров, старшин, матросов двести семьдесят четвертой лодки поощрите своей властью. Да не скупитесь, действовали они мастерски, и это надо оценить по достоинству. Кстати, не забудьте и старпома. — Командующий прошелся перед столом и обернулся к обрадованным Логинову и Березину: — А вы, Логинов, чему радуетесь? Что касается вас, то я все-таки должен согласиться с комбригом. Вы имели его прямое указание не идти на риск?
— Так точно, товарищ командующий, имел.
— И тем не менее не выполнили его?
— Не выполнил.
— Вот видите… Приказы, как гласит устав, надобно выполнять незамедлительно, точно и в срок. Вы извините, что я упрекаю вас в присутствии вашего подчиненного, но товарищ Березин уже без пяти минут сам командир и пусть навсегда запомнит, что точное выполнение приказов обязательно и для командиров кораблей. Притом в первую очередь. Вы все свободны.
Когда Шукарев и его подчиненные вышли из кабинета, командующий огладил макушку и потерявшим строгость голосом сказал: