Слушая тишину
Шрифт:
Мысли стремительными перепуганными птицами заметались в голове Сэнди. Если она бывшая — почему ее фотография до сих пор стоит у него дома? Они поддерживают отношения? Дон ее все еще любит?
Видимо, что-то отразилось у Сэнди на лице, потому что Дон удивленно спросил:
— Ты что, расстроилась? Я понимаю, противно, когда по дому шарит чужой…
— Я не о том. У тебя ее фотография на комоде.
— Чья? Доллис? А, с рогами… Это Оззи и Рик ей пририсовали, она орала, как паровоз. Племянники мои, Оззи и Рик.
— А ты?
Дон подхватил сумку Сэнди и понес к дверям. Уже на пороге сказал спокойно и серьезно:
— Я жить без нее не мог — так мне казалось. Я мог для нее сделать все… даже невозможное. А она превратила мою жизнь в ад… да и свою тоже. После развода с Доллис я думал, что больше уже никогда и никого не полюблю, — пока не встретил тебя. Вот и все.
Он шел к машине, а она плелась за ним, маленькая и несчастная. Ежу ведь понятно, что он не разлюбил эту свою Доллис! С такой тоской говорил о ней, о разводе…
Сэнди уткнулась в широкую спину Дона носом и подняла глаза, недоумевая, чего это он так резко затормозил.
Дон Каллахан повернулся к ней. На лице у него играла солнечная, чуть растерянная улыбка.
— Сэнди Кроуфорд! Да ты ревнуешь! Чтоб мне лопнуть, ты ревнуешь!
— Я?! Вот еще. Тем более вы уже развелись. А вы общаетесь?
— Пока Бог миловал, но теперь придется. И ты не ревнуй, поняла? Доллис, она… ладно, со временем, возможно, я вас и познакомлю.
— Вот еще!
Надувшись, Сэнди уселась в машину, а Дон хмыкнул и полез за руль.
Получасовая поездка до острова тянулась долго — из-за воцарившегося в машине напряжения. Сэнди смотрела прямо перед собой, надувшись и явно думая о чем-то неприятном. Дон сначала косился на нее, а потом бросил это дело, стал думать о своем.
Звонить перед отъездом дяде Дику Сэнди отказалась, заявив, что не хочет пугать его с утра пораньше. Что ж, на взгляд Дона, у этого человека были все основания тревожиться.
Даже если он и не знал о вчерашнем нападении на Сэнди Кроуфорд — газету со статьей загадочного Хуана Риверы читал наверняка. Будучи большой шишкой в «Кемикал резорт», не мог не слышать и обо всех неприятностях, которые начались в центре с исчезновением Лючии Ричи — а возможно, и раньше. Являясь в недалеком прошлом опекуном Сэнди, вполне мог бы приставить к ней охрану…
Дон страсть как не любил опекунов. В его собственной практике никаких дел, связанных с наследством, не попадалось, но в детективах это один из самых любимых мотивов для тяжких преступлений, и сбрасывать его со счетов в деле Сэнди Кроуфорд не стоит.
Он включил радио, из динамика полилась легкая музыка. Сэнди откинула голову на спинку сиденья, прикрыла глаза. Дон увидел синяки, проступившие на тоненькой шее, в очередной раз покрылся холодным
Связано ли нападение на Сэнди с ночным визитом в ее дом Хуана Риверы? И, кстати, связано ли нападение с исчезновением Лючии? Ведь зачастую мы выдаем желаемое за действительное, с легкостью отметая остальные версии, а вместе с ними и истину…
— Сэнди? У тебя есть кто-нибудь?
Он брякнул это — и обругал себя последними словами, потому что Сэнди вспыхнула, открыла глаза и с возмущением уставилась на него, после чего задала абсолютно гениальный встречный вопрос:
— Ты считаешь меня падшей женщиной?!
Дон едва не упустил руль.
— Нет, что ты…
— Ты имеешь в виду, часто ли я отдаюсь мужчинам, с которыми знакома неполные два дня?
— Сэнди…
— Нет, не часто. Никогда. Ты у меня первый.
— Я не… Что?!
— Что слышал. Почему ты задал этот в высшей степени оскорбительный вопрос?
Раздавленный, практически уничтоженный Дон Каллахан проблеял:
— Просто я подумал… не было ли у тебя какого-нибудь ревнивого поклонника, затаившего злобу… Ну, может, вы расстались, а он решил отомстить…
Сэнди помотала головой и отвернулась. Дон робко тронул ее за руку.
— Не сердись, маленькая. Нужно проверить все версии, понимаешь? Иногда может показаться, что мы задаем грубые, глупые или неприличные вопросы, но, поверь, это только для того, чтобы выяснить истину.
— Я понимаю. Просто… Это для меня больной вопрос, Дон. Я слишком долго прожила в одиночестве. В полном одиночестве. В тишине. На самом деле… я все еще считаю себя калекой. Тихо, не сердись. Пусть не калекой, пусть ущербной…
— Сэнди, не надо. Давай вернемся к делу — раз уж ты все равно на меня пока злишься. Скажи, тебе не приходит в голову — кто еще и по какой причине мог бы на тебя напасть, не в связи с исчезновением Лючии?
Она подумала и покачала головой. В этот момент раздался протяжный и тоскливый звук — в порту загудела сирена маяка. Сэнди вскинулась, ее серые глаза изумленно распахнулись.
Как ребенок, с нежностью подумал Дон. Ребенок, познающий мир.
— Это маяк. Не пугайся. Он подает сигнал выходящим из порта кораблям.
Сэнди кивнула.
Среди листвы мелькнул указатель, и Дон свернул на уже знакомую узкую дорогу, ведущую на остров. Интересно, караульщиков хватит удар, когда они увидят его в третий раз за два дня?
Оказалось, пропускной пункт им проезжать не придется. Примерно за двести метров до шлагбаума Сэнди указала Дону на неприметную фунтовую дорогу, уходившую правее, в подлесок.
Странно, но чем ближе они подъезжали к дому «дяди Дика», тем мрачнее становилась Сэнди. Дон Каллахан косился на нее и гадал, в чем здесь дело.