Слушайте звезды! (сборник)
Шрифт:
Бабыкину и вовсе нечем было хвастать. Он мог подробно описать расположение комнат своей квартиры, приблизительно — маршруты общественного транспорта, и весьма поверхностно — план города. Еще он знал, что Земля — его родная планета — вертится вокруг Солнца. Где находится Солнце, Бабыкин имел смутное представление.
Два человека, один из которых утверждал, будто его на самом деле нет, молчали. Доктор был чем-то серьезно обеспокоен, а Бабыкин вообще ничего не понимал, хотя и старался не подавать
Наконец молчание стало невыносимым, и он осмелился:
— Так значит… это… Что же это получается? Доктор вскинул брови.
— А вы до сих пор не поняли?
— Н-нет.
— Я же вам объяснял.
Бабыкин виновато улыбнулся и пожал плечами.
— А, впрочем, неудивительно, — вздохнул врач. — Раз я мало что понимаю, то вы и того меньше.
— Это почему же? — усомнился Бабыкин.
— Потому что я ваше порождение.
— Но у меня есть сын, — неуверенно заметил Эдуард Петрович.
— И на здоровье, — ответил доктор. — Я совсем не об этом. Я ваше порождение не в физическом, так сказать, смысле, а в духовном.
Лицо Бабыкина приняло несчастное выражение.
— Ладно, поясню подробнее, — согласился доктор. — Наш мир, в принципе, похож на ваш — тоже состоит из атомов. Разница в том, что у вас они объединены в планеты и звезды, а у нас, — доктор поднял палец, — равномерно распределены по объему вселенной. Понятно?
Бабыкин машинально кивнул, доктор продолжал.
— Вселенных много и все разные. Иные отличаются незначительно, а есть и вовсе непохожие. Лишь бесконечные вариации обеспечивают совпадение условий, пригодных для жизни. Наш мир обитаем. Мы не ограничены жесткими формами и существуем в естественном для нас подвижном состоянии. Процесс эволюции привел к зарождению сознания, а теперь наша вселенная — это огромный разумный организм.
— Вы, — доктор укоризненно взглянул на Бабыкина, — явились незваным гостем. Выражаясь привычным для вас языком, вы вломились в разреженное состояние разумной материи, как слон в посудную лавку.
Бабыкин хотел возразить, но не решился.
— Случись это двести миллиардов лет назад, и вы погибли! — пугал доктор. — В то время здесь не было ничего, здесь был хаос!
Он остановился и перевел дух.
— Конечно, все произошло случайно, и поэтому мы решили вам помочь.
Бабыкин приуныл. То, что он услышал, не внесло ясности. Кто-то из них сумасшедший, но кто? Эдуард Петрович нахмурил лоб. Втянул носом воздух, надул щеки, задержал дыхание…
Помогло. Он нашел слабое место в рассуждениях доктора.
— Скажите, — осторожно произнес он, — как же вы тут сидите, если вы всего-навсего разреженная материя?
— Во-первых, разумная, — сердито поправил врач. — А во-вторых, я уже говорил, мы — подвижные атомы в
— Но зачем?!
— Всякий разум достоин уважения. Даже такой, как ваш.
— Хм, — сказал Бабыкин, и внезапно догадался, что его с кем-то перепутали. Сейчас он больше всего боялся, что доктор произнесет, наконец, какой-нибудь пароль, и все откроется.
Врач откинулся на спинку стула и склонил голову набок.
— Вы полагаете, я реальный человек? — неожиданно спросил он.
Эдуард Петрович вздрогнул.
— Вы ошибаетесь, — продолжал медик. — Я модель. Собирательный образ врача. Мы не знали, как воспримет ваш организм внезапное путешествие, и на всякий случай поместили вас в больницу. Тоже модель. На самом деле ничего этого нет. Так, группа атомов, которая подпитывается вашими представлениями о медицине. Стоит вам исчезнуть, и все моментально рассыплется.
— И с… чего? — переспросил Бабыкин.
— Исчезнуть. В смысле переместиться обратно. — А-а…
— И чем скорее, тем лучше. Хорошо, что вы еще легко отделались. А то пришлось бы создавать операционную, инструменты, медикаменты, — доктор загибал пальцы, — медсестер, нянечку. В общем, морока.
Он поднялся со стула, походил по комнате и снова сел.
— В мире великое множество вселенных, и время от времени их представители начинают мотаться по макрокосмосу, как мыльные пузыри в ветреную погоду. — В его голосе послышалась досада. — Некоторых заносит сюда, и чтобы создать для них привычные условия, мы концентрируем огромные количества атомов в малых объемах.
— Вот вы. — Он вытянул палец в сторону Бабыкина. — Стоит вам освоиться, как сразу начнете достраивать в своем воображении массу деталей. Это потребует новых атомов. Предметы потом приобретают самостоятельность, и их трудно контролировать. Нехорошо!
— Почему? — шепотом спросил Бабыкин.
— Кристаллизация, — пояснил доктор. — Наш мир превратится в подобие вашего. А если учесть, что вы у нас не один, то получится вообще невесть что. Музей мирозданий.
Бабыкин облизнул губы.
— Хотите пить? — наклонился врач.
— Да… если можно.
— Можно, конечно. — Медик вздохнул. — Мы гуманисты и потому идем на жертвы. Создадим и воду.
Он вышел из комнаты, но тут же вернулся со стаканом в руке.
— Пейте.
Вода была вкусная. С сиропом и пузырьками. Бабыкин такую любил.
— Вот так-то, — подытожил доктор, принимая пустой стакан. — Вам надо как можно скорее возвращаться в свою вселенную.