Слушаю и повинуюсь
Шрифт:
— Великий и ужасный! — в дверь пролезла голова с торчащими в разные стороны шипами из волос. — Ваш выход через десять минут!
— Кто Великий и ужасный? Я? — переспросил Артем.
— Конечно же вы! Ну неужели вы снова словили приход? Ведь я же велел Шурупу убрать от вас всю наркоту. Кто? Кто принес? — голова страдальчески закатила глаза.
— Чего принес? — не понял Артем.
— Белый, герыч, лед или травку? Кто этот мерзавец?
— Да иди ты, — пробурчал Артем. — Где Катя?
— Катя появится во время шоу. Да блин, Великий и ужасный, ты напрочь обдолбался — всё забыл.
Артем почесал патлы и махнул рукой, мол, свободен.
— Эй, джинния, ты меня слышишь? — спросил Артем.
— Да слышу я, слышу, — я показала из воздуха лицо.
— О как, ты прямо как Чеширский кот — тот тоже показывал мордочку и постоянно улыбался.
— О, изумруд моих бриллиантов, ты хотел похвастаться литературными знаниями? В таком случае я впечатлена.
— Не-не-не, — быстро проговорил Артем. — Я хотел узнать — чего мне делать-то? А то получится как в прошлые разы.
— А что делают рок-звезды? Заводи публику, шокируй, развлекай и пой.
— Что петь-то?
— Да что вспомнишь, то и пой.
— Да чо ты с ним шкуру трешь, — на тумбочке появился Масуд. — Пусть хреначит рок! Хеви металл сила, чувак.
На Масуде красовалась миникосуха, панковский ирокез сиял всеми цветами радуги, а на шее поблескивал ошейник с шипами.
— Наконец-то ты признал своё место и нацепил ошейник, раб, — я показала язык.
В ответ Масуд запустил в меня пудреницей. Плоская шайба пролетела над моей головой и врезалась в стену, покрыв мои черные волосы благородной сединой.
— Я не раб, фокусница голимая, — пропищал Масуд.
— Ну, а кто ещё ошейники-то носит, — я показала язык второй раз.
— Реальные пацаны из рока носят. Это стильно, модно, современно… Да что я тебе объясняю, рабыня лампы, — Масуд сделал лапкой «козу». — Хард-рок, аллилуйя!
С легким хлопком он исчез. Вот настоящий мужчина — всегда исчезает, когда он нужен. Хотя, сейчас он мне был нужен только для того, чтобы превратить его в жабу. Надавил на больное — напомнил, что я тоже рабыня. Ну да ладно, я его потом отловлю и сделаю жабу с хаером на бородавчатой башке. Пусть возмущенно квакает.
В дверь протиснулась предыдущая голова и страдальческим голосом произнесла:
— Великий и Ужасный, время! Время! Вас уже объявили…
Артем ибн Петр снова почесал макушку, шмыгнул носом и важным басом сказал:
— Я готов!
Я же снова стала невидимкой и проследовала за господином.
На сцене люди видят всё красиво и оригинально, а вот пространство за сценой можно охарактеризовать как помойка строительного рынка. Кругом всё накидано, набросано, разлито и раскурочено. Артем шел, как партизан по минному полю, чтобы не врезаться во что-либо или не зацепиться за ржавый гвоздь.
Вот почему, вы думаете, почти все рок-звезды выступают в рваных и порванных одеждах? Из-за стиля? Как бы не так — они все выходят чистенькими, выглаженными, но пока пробираются к сцене через завалы и нагромождения, становятся рваными и в развевающихся одеждах.
Артему удалось продраться без особых повреждений. Я даже успела поймать падающий пыльный софит, который решил почему-то почесать лохматую голову моего господина. Хотя, я догадываюсь почему — в подпотолочную темноту скользнул знакомый облезлый хвост.
— Ни фига себе, — проговорил Артем, когда здоровый прожектор завис над его патлами, а потом отлетел в сторону.
— Вот и ни фига себе. Шуруй на сцену и жги сердца песней, о мой офигевший господин, — подтолкнула я его в сторону выхода. —
— Я не знаю, что петь, — прошептал Артем.
Он остановился в нескольких шагах от освещенной сцены, где уже бренчали музыканты, настраивая свои инструменты. На сцене были расставлены пластиковые черепа, косы, а вверху парила фигуры в черном балахоне.
Бррр, прямо мурашки по коже!
Артема заметили с другой стороны сцены, бородатый лысый мужчина помахал ему рукой и щелкнул кнопкой на пульте. Тут же из специальных щелей пола заструился светлый дым, делая мистическо-загадочную атмосферу ещё мистичнее и загадочнее.
— Да пой что-нибудь рокерское. Что-нибудь пафосное и малопонятное, но чтобы темное и жестокое, брутальное, — сказала я.
Артем выдохнул, взлохматил волосы и выскочил на сцену. Он пролетел из конца в конец, делая пальцами козу и издавая трубный рев лося на весеннем гоне. Тысячи глоток на стадионе взвыли так громко, что доски сцены заходили ходуном.
— Привет, орда! Готовы впустить рок в свои сердца? — прокричал Артем.
— Да!!! — хором ответил многотысячный стадион.
— Тогда вдарим рок в этой дыре! — проорал Артем и кивнул музыкантам.
Первые аккорды соло-гитары были легкими, почти прозрачными. Лохматый гитарист уставился на свой инструмент так, как будто не перебирал струны, а собирал пазл из мельчайших деталей. Стадион замер. Так продолжалось пять секунд, а потом грянули остальные инструменты. Да так грянули, что Артема едва не сдуло со сцены.
— Эй, вы ещё здесь? — прокричал Артем.
— ДА-А-А-А!!! — криком стадиона Артема отбросило обратно.
Эх, всё-таки нелегкая судьба у рокеров, да будет хрипл их голос и тверды рифы гитар.
Артем ещё два раза сделал пальцами «козу», а потом запел низким, пробирающим до глубины души голосом:
Черной грязью дорог Истоптана роса небес. Свет льется на порог, Освещая за ним лес. Топь зловонных болот Выпускает слез пузыри, Ощерив клыкастый рот, Вылетает вой изнутри. Рок! Рок! Это рок, посмотри!!! Падает капель из крови, Рассекая тишину злом. Кричит луна: «Посмотри! По земле разносится стон» Невиновность лишь плачет, Кто прав — ответит сила. Смерть ничего уже не значит; Черепа оскал — как красиво! Рок! Рок! Рок! Сердце живо! Улетает в небо душа! Паранойя в блестящих глазах! Последний хрип еще дыша… Пена на синих губах! Забыт жизненный дар, Утекает время-песок. Все решил один удар, Страшный удар в висок. Рок! Рок! Это всё рок!