Служанка в высшем свете
Шрифт:
— Благодарю, Клипстон, — отрывисто сказал Макс. И воззрился на свою тетю, которой хватило такта промолчать, пока не закрылась дверь.
Затем она возобновила огонь:
— Подговорить Клипстона, чтоб он не пускал меня к ней! Нет дома, видите ли!
— Э-э… Альмерия…
Она уставилась на него:
— Да, Макс?
— Верити нет дома.
Ее глаза сузились.
— Я не дура, Блейкхерст! Клипстон ее покрывает!
— Альмерия, «нет дома» — не значит, что она не принимает. Это значит, что она ушла из дому, — произнес Макс, избегая глядеть на застывшее
— Но… она не могла так поступить! Я, значит, всеми правдами и неправдами достаю ей приглашение на обед у леди Торбери! Она посылает записку, что нездорова. А ведь после этого она должна была отправиться со мной к леди Гедайр. Там были все самые влиятельные дамы! И позже, в парке, уверяю вас, ее отсутствие было замечено! А ее поведение прошлым вечером! Она танцевала с каждым записным лондонским повесой! Положительно поощряла их!
Макс почувствовал, что терпение его окончательно истощилось, и сделал глубокий вздох.
— Альмерия, вы, разумеется, могли шепнуть Верити на ушко, — сказал он. — В конце концов, она ведь раньше не была в Лондоне.
— Ах, она редко прислушивается к моим словам! — прервала его леди Арнсворт. — Уверяю тебя, все это обсуждают. Особенно то, как она флиртовала с Брейбруком!
Недвусмысленный намек ошеломил Макса. Верити? И Брейбрук?
Леди Арнсворт усилила нажим:
— А что до…
Макс сухо оборвал ее:
— Я поговорю с Верити, тетя. Вам нет необходимости разговаривать с ней на эту тему.
Леди Арнсворт фыркнула:
— Да уж! Я подробно объяснила ей вчера вечером в карете, как я была шокирована, как постыдно ее поведение, но эта девица только и смогла, что упорно смотреть в окно.
Послышался голос Ричарда, который явно забавлялся:
— Альмерия, оставьте беднягу в покое! У него нет своей жены — естественно, он должен соблазнять чужих! В любом случае Брейбрук дружен с Максом. Несомненно, он просто развлекал ее. И незачем раздувать из мухи слона.
От взгляда Альмерии можно было зажечь дрова в камине.
— Можешь смеяться, Ричард! Но я думаю о вашей бедной матери! Обо всех ее надеждах! Разрушенных этим ужасным браком! — Она повернулась к Максу: — Как я поняла из того, что рассказала мне бедняжка Каролина Фарингдон, ты даже не можешь быть уверен, что ребенок будет от тебя!
— Если я услышу это еще раз, Альмерия, от вас либо от кого-то другого, открывший рот пожалеет, что не отрезал себе язык раньше, — угрожающе прорычал Макс.
— На том и покончим, — добавил Ричард.
— Что ж! — Альмерия, чьи щеки покрылись пурпурными пятнами, направилась к двери. — Надеюсь, я понимаю, когда моих советов не хотят слушать! До свидания.
Дверь с треском захлопнулась. Возбужденный Макс прошелся по комнате, изрыгая проклятия.
Ричард, устроившись на краю стола, спокойно сказал:
— Наконец-то.
— Что? — рявкнул Макс.
— Наконец-то ты осознал, что Верити требуется больше, чем защита нашего имени.
Макс вздохнул так глубоко, что у него едва не разорвались легкие.
— Брейбрук, — медленно выговорил он. — Ты веришь, что Верити
Ричард нахмурился:
— Не начинай все снова, Макс. Откуда я могу знать? Я приехал только вчера вечером. Но поскольку Брейбрук слишком умен, чтобы компрометировать даму публично, поскольку его манеры безупречны, ведет он себя достойно, если не учитывать тот факт, что уложил в постель всех скучающих и рассерженных жен в Лондоне, то я думаю, что Верити, возможно, даже не осознает опасность, пока вред не будет нанесен.
Макс вновь вздохнул. Брейбрук? Соблазняет Верити? Он проглотил комок в горле.
— К дьяволу, Рикки! Брейбрук мой друг!
— Макс, — терпеливо произнес Ричард, — включи мозги. Опасность не в том, что Джулиан соблазнит Верити. Опасность в том, что сплетники скажут, что он это сделал. Причем держу пари, что Альмерия возглавит стаю.
Выход был только один. Ричард был прав. Заставить Верити принять защиту его имени было недостаточно. Это освободило ее от опеки ее дяди, но не спасет от того, что может сделать с ней свет.
Он повернулся к Ричарду:
— Ты прав. Я должен буду сопровождать ее на вечерних приемах и предупреждать насчет всех тамошних волков.
Ричард поднял брови:
— Вот так так… Я не перейду грань, если спрошу тебя, почему ты не сделал этого с самого начала?
Макс уставился в огонь камина.
— Верити ничего не хочет принимать от меня. Она едва выносит мое присутствие. Ты видел, как она сбежала сегодня утром.
Губы Ричарда скривились.
— Да, видел. Но…
— Я не хотел ни к чему ее принуждать, — осторожно выговорил Макс.
— Тут возникает некоторая проблема, — заметил Ричард. — Тебе нужно убедить ее, что она тебе нужна. А это трудно, если вы все время проводите порознь.
Стараясь не нарушить тишины, он отворил дверь, соединяющую их покои. Верити сидела за туалетным столиком, подняв тонкие руки, — она застегивала на шее жемчужное ожерелье Блейкхерстов. У него во рту пересохло, когда он вспомнил, как эти руки обвивали его шею, как билась жилка на ее горле как раз там, где теперь сияли жемчуга.
И это платье… Скромное, сдержанное платье небесно-голубого шелка с розовым пояском и отделкой. Это самое платье было на ней тогда в Блэкени, в день его рождения. Она выглядела… прелестно. Он сделал глубокий вздох. И еще один. Чтобы голос его наверняка не дрогнул.
— Тут есть подходящие серьги, Верити.
Верити рывком обернулась, ее глаза расширились.
— Что… что вы здесь делаете?
— Они должны были храниться вместе с ожерельем. — Он проигнорировал и ее вопрос, и то, что при его приближении у нее явно прервалось дыхание.
Серьги лежали на туалетном столике.
— Позволь мне, — хрипло сказал он, подбирая их со стола.
— Н-нет… Это просто… Я сама…
Ее протесты затихли, когда он осторожно вдел первую серьгу. Ароматы рая окутали его символом чистейшей невинности. Желание скрутило его, как канатом, когда он вдевал вторую серьгу. Закончив, он положил руки на ее плечи и притянул к себе.