Служба Дружеских Связей

Прайд Беверли

– Вспомни, где я работал, – спокойно сказал он.

Она сложила руки на груди, отстраняясь и раздумывая.

«Его осведомленность – это хорошо или плохо?»

– Сейчас ты так не делаешь?

– Нет.

– Но ты скажешь, если начнешь?

Такого поворота он не ожидал.

– Хорошо.

– Обещай!

– Обещаю, – покорно произнес он.

– Хорошо, – она посмотрела на него новым взглядом. – Как ты относишься к тому, что ты увидел?

Переход был более резким, чем он ожидал.

«К этому легко привыкнуть», – подумал Эшсен. Он взял

ее за руку и примирительно поцеловал запястье.

– Преподаватель и курсант – плохой прогноз, – честно ответил он. – О нас узнают. Из-за меня пострадает твое личное дело.

Иверин улыбнулась, а затем мягко отстранилась.

– Мне пора ехать, – она встала, опираясь на его плечо. – А ты не ответил, как относишься к теме.

Эшсен внимательно посмотрел на нее.

– Я ответил, – с мягким упреком произнес он.

Иверин наклонилась к нему, не желая лишать себя удовольствия поцеловать его еще раз и одновременно смягчая неловкое прощание.

– Опаздываю. Остальное обсудим позже?

– Принял, – кивнул он.

Она вышла из лаборантской, чувствуя на себе взгляд Эшсена.

Иверин не спеша ехала домой, переключая радио, когда музыка переставала ей нравиться. Время в дороге позволяло думать.

Глава 8

Она вошла домой, встретив настороженный взгляд Мамы Ричи и шумное беспокойство Папы Лари по поводу опоздания к ужину. Она обняла Ларти, убеждая его, что все в порядке, и, собравшись с духом, обратилась к матери.

– Мам, нужно поговорить.

– Что-то случилось, вы поругались с Ареном? – тут же вмешался Ларти.

– С Ареном все хорошо и со мной тоже. У всех все хорошо, честно, не переживай.

Мама Ричи внимательно смотрела на дочь, принимая решение.

– Время семь двадцать, – Ричардин перешла на профессионально-дружественный тон, который Иверин уже давно научилась считывать, как искусственный. – Пойди приведи себя в порядок, мы подогреем ужин и спокойно поедим. А потом поговорим. Идет?

– Я быстро, – согласилась она, направляясь в свою комнату. – Пап, извини еще раз за ужин.

– Все плохо? – спросил Ларти, когда они с женой остались одни в гостиной.

– Знаешь, мне всегда казалось, что с Ареном ей скучновато, – пространно заметила Ричардин.

Ужин прошел приправленный тревожным ожиданием. Семья перешла в гостиную, с традиционным вечерним чаем. Иверин залезла на диван, поджав под себя ноги, родители выжидающе смотрели на нее.

– Мне нужен совет Мамы Ричи, потому что… возникла нетипичная ситуация, – аккуратно расставила она подходящие слова.

Родители терпеливо ждали продолжения.

– И мне нужна поддержка Папы Лари, потому что…

– Иверин, ближе к делу, – прервала Ричардин, поймав ее попытку применить стратегии медиаторов. – И кончай таскать книги из моего кабинета! Пожалуйста, – мягче добавила она.

Она скрыла улыбку за кружкой, подумав, что очень немногие из этих книг стоит читать дважды.

– Я хочу предупредить вас о чем-то, что, боюсь вам не понравится. – перешла к сути она. – Помните

нового педагога, который работает в корпусе с этого года?

Ричардин поджала губы, ожидая развязки.

– Эшсен Джайн, кажется. Про него была родительская рассылка: блестящий выпускник и все такое… – начал Ларти и осекся на полуслове, посмотрев на дочь.

– Есть некоторая вероятность, – продолжила Иверин, – сексуальных отношений между нами, – с облегчением выдохнула она, передавая информацию в надежные руки. – Наверное, лучше, чтобы вы были в курсе. И мне нужно понять, к каким последствиям это может привести.

Ларти поставил чашку на стол и поднес руку к виску.

– Но у вас же разница… Сколько ему? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Двадцать шесть, – вместе ответили Иверин и Ричардин.

– Семь лет разницы… – грустно подытожил Ларти и вопросительно посмотрел на Ричардин в поисках поддержки.

– Ты посещаешь его курс?

– Закончила эту программу в прошлом году.

Ларти взял кружку, потом снова поставил ее и с тревогой посмотрел на дочь.

Ричардин молчала, Иверин знала, что означает это молчание. В ее голове прокладывались разные линии развития событий, затем оценивались как деструктивные, нейтральные и оптимальные, оценивалась их вероятность, сопутствующие запускающие факторы. Но поделившись с матерью, она словно передала проделанную ею ту же работу на проверку.

– Детка, ну почему он? – задал риторический вопрос Ларти. – У вас столько замечательных ребят на вашем потоке и… А как же Арен? Через год вы разъедетесь по профессиональным корпусам, появятся новые знакомства.

– Иверин, – начала Ричардин, и они с Ларти повернулись к ней, обратившись в слух. – Ты права, ситуация нетипичная. Формально вы ничего не нарушаете, возраст согласия пройден, тебе девятнадцать. Но этически картина другая. Начав отношения с курсанткой, он создает плохой прецедент. Что если другие преподаватели последуют его примеру? Что если ему разонравится эта курсантка и он захочет сменить ее на другую? – Иверин опустила глаза, послушно играя скромность. – Да, это неприятно, но фантазии отличаются от реальности, – продолжила она. – Для корпуса эта ситуация не желательна, они постараются устранить ее и не допустить повторения. У него и у тебя в личном деле появится соответствующая запись. Я не буду спрашивать, стоит ли оно того. Но я прошу, чтобы ты хорошо подумала.

Вердикт был вынесен.

– Ив, подумай о профессиональном распределении. Вдруг для направления, которое ты выберешь, это окажется критичным? – поделился своими опасениями Папа Лари.

– Спасибо. Это все, что мне нужно было услышать, – Иверин улыбнулась. – Мам, как думаешь, сколько мы сможем встречаться до того, как корпус узнает?

Ричардин задумалась, раскидывая в уме очередную сеть подсчетов.

– Если вы не будете пересекаться в корпусе, встречаться только у него… Насколько я помню, у Вудсона, которого сменил Джайн, была стойкая неприязнь к учебному городку, и коттедж он снимал ближе к выезду из городской зоны…