Служба по восстановлению памяти
Шрифт:
Эрни мотнул головой.
– Ты сейчас очень злой и потому я побаиваюсь тебя освобождать. В общем, пока ты в таком состоянии тебе лучше сидеть здесь.
– А врач?
– Это кукла. Я специально разыграл весь этот спектакль, чтобы довести тебя до предела твоих защитных сил.
У Эрни вновь побежали слезы.
– Ты… чудовище!
– Все правильно, ты должен меня ненавидеть, бояться и замирать в благоговейном трепете. Что мы сейчас делаем: я оставляю тебя здесь, пока ты не придешь в себя, или второй вариант сам предложишь?
– Оставь меня.
– Хорошо.
Привязав руку, Шарух удалился.
Эрни долго плакал, не в силах успокоиться. Ему было стыдно за проявленную слабость. Стыдно за свой страх и доверчивость, даже за то, что он оказался в таком беспомощном состоянии и не мог вытереть слезы. Даже слова Шаруха о препарате, избавляющем его от превращений, не радовали. Перенесенный стресс оказался слишком сильным. Мозг отказывался что-либо анализировать. Когда слезы закончились, он просто всхлипывал, судорожно глотая ртом воздух. Эрни твердо решил не звать Шаруха, сидеть до последнего.
«Даже если захочу в туалет ни за что не позову!».
Эрни даже не злился на него, обижался. Ему хотелось, чтобы была злость, тогда бы он смог смотреть ему в глаза. А с обидой это сделать было сложно.
Шарух догадывался, что гордость не позволит Эрни позвать его, и потому выждав около часа, сам отправился к нему. Эрни сидел, понуро свесив голову.
– Эй, ты как? Похоже, решил затаить смертельную обиду и разговаривать, значит, отказываешься.
Шарух приблизился, заглянув ему в глаза, но Эрни сердито мотнул головой.
– Как же мне теперь быть? – Шарух присел перед ним на корточки. – Эрни просил меня помочь ему избавиться от страхов, но, похоже, ничего не выйдет. К его страхам добавится еще куча комплексов неполноценности. Он принял игру за реальность и запутался по уши. А вчера в два счета обставил меня, даже электрошока не испугался. Он совсем мне не доверяет. Хотя я не скрывал, что будет не сладко…
Немного помолчав, Шарух принялся расстегивать ремни. Когда пленник был освобожден, помог ему подняться и, поддерживая, повел в свои апартаменты. Эрни за всю дорогу не проронил ни слова. Увидев знакомый диван, лег на живот, уткнувшись носом в подушку. Шарух решил к нему не приставать.
Ближе к вечеру, Эрни почувствовал себя плохо. Он повернулся на бок, потом на спину. Тело сковала странная слабость, стало трудно дышать. Непроизвольно из груди вырвался стон, заставивший его очнуться от тяжелого сна, но вскоре он вновь провалился в дремотное состояние. Стон стал повторяться все чаще.
Шарух, заподозрив неладное, вошел в гостиную.
– Эрни…
Подойдя ближе, принялся тормошить спящего. В ответ донеслось бредовое бормотание. Он прикоснулся к его лбу.
– Да, у тебя жар! Это наверно из-за препарата… Намудрил я что-то с дозой. И лекарства давать опасно…
Он быстро сбегал за холодной водой и полотенцем, смочив его, положил на лоб. Болезненное состояние длилось часа два, все это время Шарух не отходил от больного, следя за ним. Потом Эрни стало легче, и он даже открыл
– Прости, с препаратом я где-то ошибся, побочные явления наверно.
Эрни попытался встать.
– Я помогу.
– Я сам!
– Хорошо, хорошо.
Шаруханд решил отступиться. Ему оставалось лишь наблюдать, как Эрни пошатываясь, неуверенно походкой движется в сторону туалетной комнаты. Когда он вернулся, попросил одеяло, собираясь вновь отправиться в царство сна. Шарух бережно накрыл его одеялом. Весь вечер он внимательно наблюдал за состоянием Эрни и даже прицепил ему на руку браслет, переведя его в режим дистанционного управления. Только тогда смог успокоиться и заняться делами в лаборатории.
Он вернулся к себе глубоко за полночь. Еще раз убедился, что Эрни в порядке и отправился в спальню.
Внезапно его крепкий сон был прерван яркой вспышкой света, озарившей комнату. Щурясь, он приподнялся и увидел Эрни с подушкой в руках.
– Как ты можешь так спокойно спать, зная, что я здесь? А вдруг я хочу тебя убить?! – он быстро подошел и яростно запустил в него подушкой. Затем также быстро вышел из спальни, выключив за собой свет.
Шаруханд некоторое время приходил в себя от потрясения. Потом накинув на плечи халат, решил спуститься вниз. Эрни сидел перед столиком, очищая и поедая апельсины. Рядом с ним образовалась приличная куча апельсиновых корок. Присев на край дивана, Шарух долго смотрел на него, с опасением ожидая каких-нибудь непредсказуемых действий. Нарушить тишину первым не решился.
Эрни украдкой косился в его сторону. Ситуация показалась ему комичной, чтобы не рассмеяться он закусил нижнюю губу. Дочистив очередной апельсин, выдавил из себя:
– Спасибо.
– За что?
– Ты возишься со мной как с ребенком. И за то, что палец не отрезал.
– А что это сейчас в моей спальне было?
– Хотел напугать тебя.
– Получилось. У меня до сих пор душа не на месте… Давно тут сидишь?
– Давно. Не спится мне.
Эрни осмелился посмотреть на Шаруха и, не выдержав, улыбнулся, поспешив отвести взгляд.
– Так, ты хочешь меня убить или нет?
– Уже нет, можешь спать спокойно.
– Утешил! – Шарух сердито всплеснул руками. – И, вправду, как после всего этого я могу спокойно спать?
– Вот и я не могу.
Эрни разделил апельсин пополам. Одну половинку оставил себе, другую положил на край стола, что был ближе к Шаруху. Тот взял половинку апельсина, проговорив:
– Мы же не можем оставить все как есть.
– Не можем, – согласился Эрни.
– Значит, что-то мы должны решить.
– Я хочу, чтобы мы продолжили игру. Если тебе, правда, будет необходимо отрезать мне палец, я не буду возражать.
– Эрни, – Шарух подсел к нему ближе, пытаясь заглянуть в глаза, – твои слова радуют меня. Не буду я тебя калечить, но вот больно может быть.
– Я научусь не бояться неизвестности. Но признаться, – он удрученно склонил голову, – я жутко испугался. От воспоминаний в дрожь бросает. Даже страшнее было чем, когда угнанный мною корабль обстреляла озверевшая банда извращенцев.