Служба Радости
Шрифт:
— А это ее сон?
— Да. Боюсь, со стороны Биатриче, нам останется смотреть только на кусок, показанный им.
— Почему?
— Он жил очень долго, слишком много сновидений нам придется посмотреть, кто знает скольких он того…
Смерч приближался, вот уже виден безумно хохочущий старик в самом центре.
— Стой прекрасная дева, я все равно догоню тебя, все равно надругаюсь, тебе невозможно спастись в любом случае! — ревел Магистр, размахивая перепончатыми руками. Козлиная борода развевалась на ветру, а ниже пояса
Варя упала на грудь, закрыла голову руками. Она плакала, повторяя снова и снова: "У меня не было выбора, он все равно нагнал бы". Как коршун, колдун налетел на бедную девушку и начал творить черное дело. Он кричал, пыхтел, заливался смехом, мял большую грудь когтистыми руками… А Жюбо ходил вокруг и рассматривал сие непотребство с интересом ботаника, нашедшего новый цветок. Манада даже возмутилась. Картина на поле настолько отвратна, а мертвец подходит, наклоняется прямо к месту, так сказать, преступления, разглядывает, как оттуда на землю падают капли невинной крови.
— Ты что делаешь? — спросила Манада.
— Гляжу.
— На что тут глядеть? Это отвратительно!
— Да, но… вот подойди сама.
— Не буду! Что я, думаешь, не видела, как этот старый пень на бедняжке кряхтит?
— Подойди.
Манада мысленно обругала и Магистра, и мертвеца, но все же подошла.
— Видишь что-нибудь необычное? — спросил Жюбо.
— Ага, вон букашка приметная! Ты что дурень?! Тут сумасшедший дед, в обличии демона, насилует молодую девушку! Конечно, я такое каждый день видела! Да даже в Линте…. хотя нет, в Линте и похуже бывало…
— Посмотри на его лицо… вот сейчас!
Манада взглянула. Старик скривил гримасу удовлетворения, а потом… как будто что-то мелькнуло и он снова запыхтел.
— Он что сразу по второму разу пошел? — сказала Манада, морща лоб.
— Может быть и пошел, но не в этом дело. Подождем.
Спустя минут пять, рожа Биатриче опять приобрела блаженное выражение, по нему пробегает легкая рябь и снова он пыхтит как котел, полностью накрытый крышкой.
— И по третьему? — в голосе Манады появилась неуверенность.
— Тут могут быть два варианта. Первый — для нее это повторялось снова и снова, поэтому один раз кажется бесконечностью. Второй — это ненастоящее сновидение.
— Как это ненастоящее?
— Такое теоретически возможно… — пробормотал Жюбо, не обращая внимания на Манаду. — Но зачем ему…
— Кому?
— Нет, это бред…
— Жюбо!
— А? Да? А, ну да. Я не знаю точности процедуры, но один мой знакомый из (вырезано цензурой) рассказывал, что как-то раз встречался с ложными сновидениями. Правда, в нашем случае это невозможно. Данная картина точно принадлежит Варе Трохиной. Странно. Задница Хутурукеша, эта история становится все странней и странней, а мы топчемся на месте!
Мертвец отвернулся от Вари с Биатриче и махнул рукой.
— Женя Трохин, Женя Трохин, Женя Трохин… — повторялось и повторялось.
Девушка протянула руку и пожелала, чтобы в ней появилась свеча. Тут же она ощутила в ладони толстый гладкий цилиндр. Поднесла к лицу, понюхала — действительно свеча. Такие ставили в храмах Гоябы на равноденствие.
— Гори! — сказала Манада, свеча послушно вспыхнула.
От света мгновенно ушла тьма, Манада оказалась в своем доме. Деревянная изба, грубый кривой пол, запах парного молока, одинокая царица — печка. По полу раскиданы несколько тряпичных кукол — игрушки дочери. Где-то далеко прозвучал одинокий удар колокола, перекрывая голос повторяющий имя Трохина. По щеке Манады пробежала слезинка. В груди защемило так, что захотелось умереть. Но кузнечным молотом обрушилось, добивая изъеденную червем душу — ты уже мертва.
— Манада? — прозвучал сзади голос Жюбо. — И чего тебя тянет на всякие грустные вещи?
Мертвец подошел сзади, положил руки на ее плечи. Манада плакала. Жюбо протянул ладонь, изба начала растворяться, но девушка схватила его руку.
— Не надо, — сказала она. — Я хочу помнить. Это все, что у меня осталось…
Жюбо прислонил лоб к ее затылку, окунулся в рыжее море волос. Зашептал:
— Не надо оставаться в прошлом Манада. Я понимаю, тебе тяжело, всем мертвым тяжело, но нам надо жить дальше. Даже мертвые могут жить Манада, даже мертвые…
Манада моргнула, изба исчезла. Они снова оказались в темноте, и только толстая праздничная свеча отгоняла набеги мрака. Он не убирал лоб с ее затылка, она плакала, но слезы сходили на нет. Медленно, неуверенно, но речка боли и воспоминаний высыхала. Одинокая мысль пролетела, и они оказались на огромной крыше башни Службы Радости. Красивейший пейзаж и великая суета внизу, забирали последние воспоминания, оставляя только — у нее есть работа.
— Странный выбор, — сказал мертвец, убирая лоб с затылка. — Но если ты сможешь найти утешение в работе — это хорошо.
— А чем тешишься ты?
— Не знаю. Может тем, что пытаюсь филонить. Ладно, нам надо делать дело.
Жюбо хлопнул в ладоши, они оказались в белой комнате с двумя креслами. Мертвец тут же занял одно и указал Манаде на второе. Девушка присела и опять услышала отдаленное:
— Света Трохина, Света Трохина, Света Трохина…
Она посмотрела на Жюбо, тот двигал губами, но звук почему-то доносился, откуда угодно, только не изо рта.
— Ты ищешь их? — догадалась Манада.
Жюбо кивнул, не переставая шевелить губами. Так продолжалось примерно минут тридцать, когда слова изменились.