Служба Радости
Шрифт:
— Жюбо, а если у нас ничего не получится, пошлют других? — спросила Манада.
— Да, — ответил мертвец.
— А когда они прибудут? В какое время?
— Возможно, они уже здесь.
— А как такое может быть? Ведь если мы не провалимся, их не пошлют. А если они уже здесь значит, мы не убили Трохиных, но, встретившись с ними, мы будем действовать сообща и не провалимся.
— Ты говоришь о временном парадоксе? — спросила Соня. Знание тут же перевело Манаде новое слово, она кивнула.
— Нет никакого парадокса, — сказал Жюбо. — Замыслу все равно.
— Поясни.
— А чего тут пояснять? Все просто. Что будущее, что прошлое можно менять сколько влезет. На конечный результат
— А если им помешать? — спросила Манада.
— Кому? Армии ада? Или может быть Тушащей? Не смеши. За всю историю Мира, лишь гемморианцы смогли продлить агонию, и то ненадолго. Нет, конец эпохи будет, а остальное можно менять, как хочешь. Как я уже сказал, Замыслу на это плевать.
На этом дискуссия затихла, хотя Манада так и не поняла объяснений Жюбо. Как так? Если, допустим, Манада вернется в прошлое и убьет себя, как она сможет прожить жизнь, чтобы вернуться? Спустя минут пять она озвучила свой вопрос.
— Ну и что? — спросил Жюбо. — Ты прожила жизнь, потом вернулась. Убив себя, ты тоже исчезнешь, а эпоха двинется к концу. Хотя, чтобы так сделать, или обойти закон поколений, по коему мы не могли убить Варю Трохину, надо быть очень сильным. Даже не каждому Демиургу это под силу, не говоря уж о нас с тобой. В Замысле есть несколько законов или правил, но большинство можно обойти. Единственное что неизменно — все когда-нибудь кончается. Сам Замысел конечен, конечна человеческая жизнь и эпохи тоже имеют конец. Время вообще вещь далеко не всегда обязательная для жизни. Например, в аду или раю времени нет. Нет его и в (вырезано цензурой) и на третьем уровне Алям-аль-Металя, его тоже нет. На (вырезано цензурой) время есть, но в урезанном варианте. Так что не забивай голову ерундой и не отвлекай — мне надо подумать.
Манада прониклась просьбой и умолкла, а Соня уделяла слишком много времени дороге, чтобы отвлекать мертвеца. Со стороны Волгодонска поток машин увеличивался с каждым часом, хватало и лихачей, желавших обогнать по встречке через две сплошных. Готка придвинула сидение к рулю и наклонилась, как будто управляла не старенькой Шкодой, а как минимум танком. Жюбо же действительно обдумывал, как им пробраться на гидроэлектростанцию. Вопрос сам по себе не такой сложный — наметки плана появились почти сразу. Однако есть и трудности. Мертвый то и дело доставал ноутбук и выходил в интернет, пока не села батарея. Он успел узнать о плотине достаточно и понимал, стражи облепят ее как мухи липучку. Подобраться туда незамеченным возможно, но этого мало. Надо ведь еще найти Трохиных и приблизиться к ним. Прежде чем села батарея, Жюбо рассмотрел несколько картинок обмундирования стражей и решил, попробовать стоит…
Как и предполагалось, подъехать к ГЭС им никто не дал. Примерно за километр до плотины, выстроились посты милиции и попросили поехать в объезд. Жюбо это устраивало — он думал, кордоны выставят на большем расстоянии. Они отъехали немного назад, а как только скрылись из виду, свернули на узенькую улочку и направились к Дону. На берегу расположились одноэтажные дома, наподобие Маныческих, правда, чуть ухоженней. Кстати, Маныч они проезжали по пути к Цимлянску. Вернее станицу Маныческую — так гласила табличка на дороге. Машина подъехала к воде почти вплотную и вся компания вылезла. Отсюда открывался превосходный вид на плотину и окружение. Над гигантским речным забором, летали вертолеты, на берегу сотня машин посверкивала мигалками и суетились люди, одетые в черные костюмы. Пока ехали, мертвецы слушали радио, но никаких новостей
— Значит так, план такой, — начал Жюбо вытаскивая из багажника стреляющие металлические браслеты. — Мы с Манадой сейчас идем туда…
— А мне что, опять здесь торчать?! — возмутилась Соня. — Вы уже без меня на свалку сходили…
— Пойдем мы по дну реки, — продолжил мертвец. — Если ты сможешь задержать дыхание на пару часов иди.
— Можно было взять акваланги, — пробурчала Соня.
— Можно, но не нужно. Доспехи не позволят нам всплыть, так что все должно быть нормально. Манада?
— Да?
— Ты можешь ходить?
— Не очень это удобно, — проворчала мертвая курьерша, делая пару неуверенных шагов к реке. Действительно, доспехи хоть поддерживали культи, но голеностоп Жюбо закрепил двумя шурупами. При ходьбе Манада походила на цаплю-робота. С другой стороны, иначе она вообще не смогла бы передвигаться.
— Под водой будет легче, — сказал Жюбо. — А дальше поедешь на своей коляске.
— А ее тоже возьмем?
— Угу. Придется выдавать тебя за ученого химика. Я правильно сказал? — спросил Жюбо у Сони.
— Да, — подтвердила готка.
— Тогда, доходим до водохранилища, там я обезвреживаю двух стражей в бронекостюмах, мы переодеваемся в их одежду. Не думаю, что это будет сложно. В это время ты постараешься подсушить кресло, и мы направимся к зданию, пострадавшему от кислотной бомбы. Если что — я страж… то есть милиционер, сопровождающий ученого для исследования кислоты. Ты, само собой, ученый. Ясно?
— Да.
— И ты все это сам придумал? — спросила Соня недоверчиво. — Так быстро разобрался, что надо делать и говорить?
— Милая моя, я курь… короче, у меня тридцатилетний опыт работы по этому профилю. Я попадал в ситуации, где приходилось дурить стражей сотню раз. К тому же, ваш период далеко не самый продвинутый из тех, где я бывал. Теперь обсудим форс-мажор. Если что-то пойдет не так, допустим, нас попросят предъявить документы мы их…
— Я не стану убивать ни в чем не повинных людей, — сказала Манада твердо. Соня и Жюбо повернулись и посмотрели на нее. Мертвец улыбнулся.
— Конечно не станешь, — сказал он. — Действие Обезболивателя почти закончилось и к тебе возвращаются не только чувства, но и эмоции. А мораль, всего лишь, бесплатное дополнение к ним. Поэтому предлагаю тебе вколоть вот это.
Мертвец протянул шприц на сто миллилитров, наполненный бесцветной жидкостью. Морфий.
— Думаешь, стоит? — спросила мертвая.
— Уверен. — Кивнул Жюбо. — Мне совсем не надо чтобы, встретившись с Трохиными, ты задумывалась о цене человеческой жизни. Сейчас мне нужна та старая Манада, убивающая за устное оскорбление. Так что колись.
— А если не подействует?
— Вот и проверим.
— А как же доза…
— Колись!
Манада вздохнула и воткнула шприц в вену. Как будто кожа зачесалась. Это еще не боль, но уже что-то. Ей действительно не хотелось становиться прежней: бездушной мертвой тварью, только что вырвавшейся из глубин ада. Но Жюбо прав — эта Манада совсем не так полезна. А может даже вредна. Поэтому жидкость скрылась в вене, почти сразу на девушку нахлынула волна равнодушия.