Служебный роман, или История Милы Кулагиной, родившейся под знаком Овена

Ларина Елена

Интересно, я в принципе не устраиваю чем-то нашего юриста? Например, своей почти абсолютной декоративностью в подобных случаях, поскольку ни юридического, ни строительного образования у меня нет, а скандинавская филология мало помогает в серьезных рабочих ситуациях. Или все-таки сегодня на него оказала воздействие ужасная правда о собственном директоре — нежном, доверчивом ребенке?

Гости, занявшие диванчик для посетителей, неуловимо напоминали повадками всех бедолаг, спешно переодевшихся в чужое. Уж не знаю, что с ними было не так, но тревогой от них несло, бесприютностью. Надо бы повнимательнее

вникать во все, что будет говорить Снегов. И дать им чаю. Всем.

Мишенька придержал дверь для входящей с чайным подносом Анны Федоровны. Оделенный чаем Снегов поднял, наконец, голову от разложенных по столу бумаг и начал с места в карьер:

— Ну что ж, господа, мы ознакомились с вашими первичными планами и подготовили некоторые вопросы. Во-первых, насколько я понял, на настоящий момент денег до завершения строительства вам не хватает, так?

— Да как же не хватает, вон же там смета… — начал было гость.

Снегов не дал ему договорить:

— Говоря «не хватает», я имею в виду, что смета составлена для идеальных условий, то есть она подразумевает, что вам при реализации каждого пункта сказочно повезет. Не учтен рост цен, совершенно нереален процент потерь за счет брака и поломок, графы непредвиденных расходов я вообще не вижу. Так?

Гости цветисто и многословно, с кучей поползновений в сторону и ложных выходов подтвердили правоту Рюрика Вениаминовича. Он спокойно кивнул.

— Нормальная ситуация. Лучше было бы, если бы вы с самого начала представляли ее себе правильно. В подавляющем большинстве случаев так и бывает. Другое дело, что если кроме разрешения на строительство фирма не обладает ничем необходимым, затея кончится крахом обязательно. Смету надо переделать с учетом реалий и точно рассчитать, на каком этапе строительство заглохнет, если не заняться уже сейчас продажей будущего жилья. Это ведь ваш первый дом? Плохо. Клиенты предпочитают не связываться с теми, кто не зарекомендовал себя ни одним удачно завершенным проектом.

Ну и сами понимаете, при существенном финансовом дефиците риск агентства выше, стало быть, начальные условия совершенно другие. На тех, что вы предложили, с вами в вашей ситуации серьезная контора взаимодействовать не будет.

Гости дали понять, что не уполномочены давать окончательных ответов, но готовы передать наши условия на рассмотрение совета кампании, и откланялись. Оставшись в кабинете со Снеговым и Ясеневым, я все же не удержалась и спросила:

— Рюрик Вениаминович, вы считаете предложенный проект заведомой аферой?

— Нет, не заведомой, с чего вы взяли? Вот если мы наших сегодняшних гостей больше не увидим, либо если они вернутся с новыми смехотворными условиями — тогда уж не сомневайтесь: с ними иметь дел нельзя.

— Ну а если они от своих планов не откажутся, а поищут более сговорчивых посредников?

— Всех не предостережешь, Людмила Прокофьевна.

Снегов счел свои объяснения исчерпывающими и отбыл к себе, так ни разу на меня и не взглянув. Замечу в скобках, что дальнейшие события подтвердили его правоту. Как обычно.

Левинскис перезвонил, когда вышли все разумные сроки. Поскольку читать он умел, как и думать, я не сомневалась, что еще в день знаменательного противостояния по поводу несостоявшейся

сделки он просмотрел мои пометки и сделал правильные выводы. Так что если он рассчитывал помучить меня неизвестностью, то выбрал ложный путь. Услышав, наконец, его более чем прохладное «Я обдумал ваши слова и склонен с ними согласиться», я нисколько не удивилась. Будь он себе врагом, сеть его агентств недвижимости давно прогорела бы. Удивилась я позже, когда он, помедлив, добавил: «Спасибо, Людмила Прокофьевна». Что за церемонии!

— Не за что, Борис Артемьевич. Я знала, что вы все поймете и без меня. Боялась только, как бы не слишком поздно.

Бедный Борис Артемьевич! Отдавая мне в руки одну из своих контор, он едва ли предполагал получить «вольный город» с весьма независимым и жестким предводителем во главе, регулярно выплачивающий дань, формально подчиняющийся — но и только. Иногда мне казалось, что он давно уволил бы меня, если бы я каждый раз не соглашалась на это так легко.

МАСКА, Я ТЕБЯ ЗНАЮ

Состояние счастливого ожидания, в которое приводит меня ремонт, сродни предпраздничной эйфории. Я говорила себе, что следует пригасить восторги и быть сдержанней. Но просыпаясь, смотрела в окно, где на однотонной подложке неба снег падал завораживающе медленно или крутился в порывах ветра — и ничего не могла с собой поделать. Махом съедала нехитрый завтрак (не могу по утрам есть много), запивала чаем и летела на работу.

Как-то утром, пребывая в отличном настроении, я стремительно вошла в офис с радостным «Всем доброе утро!» и получила целую охапку взглядов.

Лисянский, галантно склонившись в полупоклоне: «Людмила Прокофьевна, вы сегодня ослепительны!» — одарил меня взглядом озадаченно-восхищенным. Анна Федоровна, увидев меня, обрадовалась, как если бы я была ее ребенком, который наконец-то начал хорошо кушать. Снегов смотрел тяжело и задумчиво, словно видел меня впервые, и увиденное ему совсем не нравилось. И только Мишенькины глаза выражали привычную преданность. Остальные, слава всем богам Скандинавии, еще не пришли.

Дойдя до кабинета как под обстрелом, я спряталась в его недрах и стянула с себя шапочку. Уф! Сняла пальто, мельком заглянула в зеркало… Что-о? Оттуда неожиданно глянула Мила — так звали когда-то ту меня, о существовании которой я предпочитала не вспоминать. Этого еще не хватало!

События сегодняшнего утра подействовали на меня отрезвляюще. Решив отныне строже следить за эмоциями, я резко расправила плечи, стряхивая налипшую ерунду — мелкие снежинки, головокружение, лишние и неоправданные надежды. Все это мне ни к чему.

Так уж получилось, что от рождения слух у меня отменный и как-то ухитрился не слишком попортиться с возрастом. Увы, образцовая работа слухового аппарата всю жизнь скорее доставляла мне неприятности, нежели приносила пользу. В нашем офисе, например, звукоизоляция средняя, и практически все, что происходит в общем зале, так или иначе достигает моих ушей. Одно хорошо, когда дни выдаются напряженные, звуков слишком много, и они сливаются в единый фоновый шум. Но сегодня было тихо, поэтому ближе к обеду меня неприятно удивил разговор, услышанный из-за перегородки.