Служебный роман или мой путь к счастью

Белый Ирис

Сказать, что начальство было в бешенстве - это ничего не сказать, во всем конечно виновата была я, но сделать они ничего не могли, тридцать процентов всей раскрываемости лежала на нас. Ведь теперь, чтобы не помнить о личном и засыпать едва, голова коснется подушки, мы оба выматывали себя до предела.

Я замечала его горящий взгляды, и пусть простят меня на небесах, я мечтала, чтобы он сорвался, господи как я его хотела, как же я соскучилась по нему. Это страшно находиться рядом с человеком, которого любишь, и не мочь подойти и обнять. А то, что я его люблю, я

уже и не сомневалась, его голос стал моим снотворным и успокоительным. Впервые дни я вообще спать не могла, а потом как-то так поучилось, что я взяла на дом дело, где была запись его голоса во время допроса, и уснула, слушая этот допрос. А еще через пару дней поняла, что засыпаю только тогда, когда рядом есть что-то связанное с ним.

Это напоминало манию, я нуждалась в нем и просто не могла без него, но и это было не самым страшным, самое страшное стала задержка месячных, и это меня уже напугало.

Сначала я не заметила этого, но когда пошел второй месяц без месячных, у меня уже не было сомнений. Я сильно уставала и даже начала засыпать без его голоса, просто падала на кровать и засыпала или, находясь в машине по пути домой. Ела я тоже за двоих, и мне все время было мало. И вот спустя два месяца я сидела перед врачом в шоковом состоянии, хотя уже давно знала, что это так и я скоро стану мамой.

– Срок примерно два месяца - говорила врач - вам необходимо сделать анализы и пройти УЗИ, если конечно вы будете рожать.

При этом вопросе я, наконец, смогла вынырнуть из состояния шока.

– Да, я буду рожать, какие анализы я должна сдать?
– спросила я, а рука потянулась к животу, и впервые в жизни я была счастлива и почувствовала себя цельной. В ту секунду я поняла, что я больше не одна и никогда уже не буду одинокой.

На работу я опоздала, но это как-то отошло на второй план, я просто была счастлива. Возможно, я и не знала, как бороться с его призраками, но я получило от него нечто такое, что я буду любить и лелеять всегда. Этот малыш выживет и будет счастлив, чего бы мне это не стоило..

– А чего ты счастливая такая - хмуро бросил Дима - не раздевайся, Грязнуля объявился!

Я вздрогнула, вот и конец хорошему настроению.

И опять все, то же свалка, тело еще одного несчастного ребенка, белый наряд и пятнышко на рукаве. Эксперты говорят, что ничего нет, и мы снова в тупике.

Вечером, сидя в своем кресле, я вдруг спросила у Димы.

– Дим, а тебе не кажется, что наш Грязнуля кто-то из наших?

Он поднял на меня голову.

– В смысле?

– Он слишком хорошо знает наши действия - ответила я задумчиво - будто на шаг впереди, а это возможно, если он рядом и отслеживает наши действия.

Он надолго задумался, а потом сказал.

– Возможно, ты и права, и что ты предлагаешь?

– Поймаем на живца - тихо сказала я.

– Это как? Ты что предлагаешь выпускать детей и следить за ними?
– напрягся Дмитрий

– Нет, следующая жертва окажется 'жива'. Он привык доводить дела до конца, не оставляя при этом улик, а ребенок будет уликой, что означает, он придет закончить начатое.

Он лишь кивнул, соглашаясь со мной, а потом спросил

– Кто будет в курсе происходящего?

– Рита, санитары, которые повезут тело, и врач отделения, в котором мы его 'положим' - не задумываясь, ответила я.

– Хорошо, значит ждем следующую жертву и готовимся - согласился он.

На том и порешили, мы договорились со всеми действующими лицами и просто ждали.

Передо мной же в это же время стоял вопрос, что делать мне? У меня был выбор, или я ухожу в другое отделение, или я в открытую заявляю о беременности и остаюсь работать тут. Проблема была в том, что я не знала, как Дима отнесется к ребенку, и я не хотела причинять ему боль или привязывать его к себе. Так промучившись несколько дней, я решила подождать, пока мы не поймаем Грязнулю, а уже потом решать.

Но время шло, и вот уже четвертый месяц беременности, и мой животик скрывают только объемные кофты, но и это уже перестает помогать, женская половина отделения уже догадывается о моем состоянии, и еще чуть-чуть и мне придется либо уходить, либо признавать факт беременности.

Именно об этом я и думала, сидя в кресле в кабинете, когда пришел ожидаемый вызов.

– Грязнуля объявился - врываясь в кабинет, бросил Димка, бросившись к вешалке за куртками - поехали быстрее!

Я медленно встала из-за стола, в последнее время я уже не могла прыгать как пчелка, и коллеги это замечали.

– Опять возишься!
– покачал головой Дмитрий - а быстрее нельзя!

– Нет!
– огрызнулась я зло и, взяв у него куртку, двинулась к выходу.

Все как всегда, тело ребенка и прочее, только теперь все было иначе. Начался наш спектакль. Присев на корточки Рита стала осматривать тело, а потом прикоснулась к шее ребенка, и тут на ее лице появился настоящий шок.

– Ребята он жив! Быстрее скорую сюда! Ребенок жив!
– закричала она.

– Рит - видя ее состояние, зашептала я - ты переигрываешь ...

– Саш, он действительно жив, посмотри сама!
– оборвала мою речь подруга.

Я присела и прикоснулась к шее малыша, каково же было мое удивление, когда я почувствовала слабый ритм пульса.

– О господи! Врача сюда!
– закричала уже я.

Следующие семь часов мы провели возле операционной в ожидании, пока врачи боролись за жизнь ребенка, но вот вышел врач и, посмотрев на нас, сказал.

– Будет ли он жить, решит время, но на данный момент мы сделали все, что могли, остается только ждать и надеяться.

И мы ждали, ждали, пока не очнется малыш, ждали, пока не объявится Грязнуля, ждали и надеялись. Надежды оправдались около полуночи следующего дня. В палату к ребенку вошел врач. Я пряталась за ширмой, поэтому могла видеть все, что происходит в палате.

Он долго стоял, глядя на ребенка, а потом сказал.

– Почему ты еще жив, почему не умер сразу!
– и стал доставать что-то из кармана.

Это оказался шприц, и он явно хотел вставить его в капельницу.

Я медленно вышла из-за ширмы и направила на него пистолет.