Служение Отчизне
Шрифт:
Меня дважды переспросили о цели прихода, дважды пытались убедить в том, что надо снова обратиться в приемную комиссию, однако я требовал встречи именно с начальником академии. Тогда эту должность исполнял генерал-лейтенант П. П. Ионов. Он принял меня, вежливо выслушал и не менее вежливо, но твердо сказал:
— Мы вас принять не можем, у нас и так все переполнено, к тому же вы опоздали, некоторые уже сдали по два экзамена.
Я стал его горячо убеждать, чтобы мне все-таки разрешили сдачу экзаменов: в срок я уложусь, подготовка мне не
Я с благодарностью по-восточному попятился к двери, одновременно осматривая кабинет. Раньше он меня не интересовал, у меня была главная цель — начальник. Теперь же, выходя, я осмотрел и кабинет. Конечно, я тогда не думал о том, что много лет спустя, вот так же летним днем, я войду в этот кабинет совершенно другой походкой. Но этого я не смог бы допустить даже в самой смелой фантазии. Тем более, что для этого потребовался путь длиной более четверти века.
Открыв спиной дверь и еще раз козырнув начальнику, я круто повернулся и ушел быстрой походкой к председателю.
…Экзамены сданы успешно. Иду в добром настроении, и вдруг дежурный говорит: «Тебя вызывает начальник академии». У меня екнуло сердце: зачем? Наверное, командир дивизии или командир корпуса, узнав о том, что я сдаю экзамены в академию, возбудили ходатайство об откомандировании меня в полк.
П. П. Ионов спросил:
— Вы знаете начальника Главного штаба ВВС генерал-полковника авиации В. А. Судеца?
— Да!
— Откуда?
— Служил под его командованием.
— Тогда ясно.
Ему ясно, а мне нет.
— Завтра в десять часов утра быть у него. Заберите личное дело, вам туда вложат справку о том, что вы сдали экзамены, и отправляйтесь. Больше он ничего мне не сказал.
— Вы позвоните, — попросил я.
— Если вы с ним на короткой ноге — звоните, вам будет удобнее, только не из моего кабинета.
Получив документы, назавтра прибыл в Москву. Вошел в приемную, и каково же было мое удивление!
Я увидел там улыбающегося Петю Якубовского, который в доверительной форме сообщил:
— Знаешь, что дядя Володя спросил: где вы хотите учиться? Я ответил, что в академии имени М. В. Фрунзе. И Скоморохов? Да… Понимаешь…
Я понял, что все это значит, и так на него посмотрел, что ему стало не по себе. Но не мог же я подвести друга, тем более раньше мы оба хотели поступить в академию имени М. В. Фрунзе.
…Бойко отрапортовали своему бывшему командарму о прибытии. Здесь я держался куда смелей, чем в кабинете начальника монинской академии, даже позволял себе шутки. Он поговорил с нами и в заключение спросил:
— Значит, решили твёрдо идти в академию имени М. В. Фрунзе?
— Да, — одновременно выдохнули мы.
Он снял трубку и позвонил начальнику академии генерал-полковнику Н. Е. Чибисову…
Так решилась
— Сдавайте документы, завтра в лагеря.
— Лагеря? А где они, как туда добраться?
— Опросом местных жителей москвичек, — пошутил начальник академии.
— О, тогда мы заблудимся, — в тон ему ответил бойкий на язык Петя Якубовский.
Рано утром мы были на пункте сбора…
Сначала мы прошли трехмесячный подготовительный сбор. Затем опять подготовка, экзамены. Досталось мне в первый послевоенный год. Сдав экзамены к ноябрьским праздникам, мы перебрались в Москву, где и продолжали учебу. Занятия шли в два потока. Учились все старательно, добросовестно. Там мы встретили А. И. Покрышкина, В. Д. Лавриненкова и других наших прославленных авиаторов, поступивших годом раньше.
За этот период произошло много событий. Особенно мы следили за развитием реактивной авиации. На фронте она появилась впервые у немцев, и наши летчики оценили ее по достоинству. «Это революция в авиации и авиационной промышленности», — заявляли многие. В нашей стране развитию летательных аппаратов и реактивных силовых установок уделяли внимание давно.
Впервые проект воздухоплавательного аппарата тяжелее воздуха с реактивным двигателем разработал русский ученый-революционер Н. И. Кибальчич. В 1911 году инженер Горохов предложил воздушно-реактивный двигатель. Затем оригинальный проект разрабатывает офицер М. Н. Никольский. Одним из пионеров создания реактивных двигателей был Ф. А. Цандлер. Вскоре теоретически доказывается возможность полета ракет и ракетопланов.
Знаменитый русский ученый К. Э. Циолковский в одной из работ в 1930 году писал: «…за эрой аэропланов винтовых должна следовать эра аэропланов реактивных».
Реактивная авиация появилась и пробивала себе дорогу в небо…
А уже в 1947 году в день Воздушного Флота СССР демонстрировалась отечественная реактивная техника.
Мы старались из различных источников собирать информацию о развитии реактивной авиации и к выпуску уже имели о ней некоторое представление.
Глава XII
…В трудах, заботах, волнениях и поисках незаметно пролетело время учебы в академии. Начинался новый этап в моей воинской службе…
Выпускники разъезжались по разным концам родной страны. Меня направили командовать истребительным авиационным полком гвардейской дивизии. Я очень обрадовался. Во-первых, это соединение имело славные боевые традиции. Во-вторых, я был там на стажировке в должности начальника штаба дивизии и знал в какой-то степени дивизию и полк. Со многими успел подружиться. В-третьих, на вооружении находились поршневые самолеты новейших марок конструкции Лавочкина. Машины с мощным вооружением, прекрасными пилотажными качествами. Все это придавало хорошее настроение.