Служение Отчизне
Шрифт:
Люди, которые ранее служили под его командованием, вспоминали разные случаи, особенности характера этого незаурядного военачальника. У каждого человека, который инспектирует, есть свои особенности, свой стиль, метод. Одних интересует одно, других — иное, причем чаще всего пользуются проверенным методом. Инспекция прибыла и взяла для проверки два соседних полка. Вначале мы обрадовались: пронесло. Однако начальник штаба подполковник Кузмичев, этот опытный и предусмотрительный человек, расставил всюду своих «разведчиков», чтобы следить за инспекцией. Бывалые офицеры говорили: «Смотрите, могут
Самолетов в воздухе было немного, но готовились вылетать одна за другой две эскадрильи. Рядом оказался начальник штаба. Я спрашиваю: «Что будем делать, как начальство встречать?» Он мне стал говорить, какие особенности имеет Конев. Слушая его, я думал: зачем едет Конев? Эх, если бы я знал — тогда было бы все ясно. Однако с какой бы целью он ни ехал, надо быть готовым ко всему и лучше иметь часть в кулаке (то есть в готовности к действию), тогда она более управляема. Посоветовался с другими товарищами и решил: посадить весь летный состав в самолеты, тем более что у нашего полка по графику было дежурное звено.
Приехал маршал Конев. Я ему доложил, чем занимается полк. Он окинул взглядом аэродром и направился в сторону от стартового командного пункта, я за ним. По дороге Конев расспрашивал о полке. Шаг у него широкий, размашистый, за короткое время мы дошли до середины аэродрома. Сопровождавшие маршала стали расходиться по стоянкам самолетов. Я тогда понял, что сейчас начнется. Когда мы вышли на противоположную границу аэродрома, он задал вопрос:
— Вы несете боевое дежурство?
— Да, наш полк.
— Часто вам приходится дежурить?
Я ответил.
— Как часто взлетаете по сигналу?
— Приходится, товарищ маршал.
— Вы получили сигнал от командира дивизии, действуйте. — И хитро улыбается. Я спрашиваю:
— Какой?
— Поднять пару в воздух.
— Есть пару в воздух! — Вынимаю из правого кармана ракетницу, из левого — ракету, вставляю, и зеленая ракета пошла в воздух. Он спрашивает:
— Что будет?
— Сейчас пара взлетит. — А сам смотрю и думаю, как будут действовать летчики, принял ли сигнал начальник штаба. Это он, мудрый человек, дал мне совет захватить ракеты, а сам ожидал на значительном расстоянии с радиостанцией. Время идет медленно, вырулили самолеты из дежурного звена, и вот пара в воздухе.
— Поднимайте звено.
Даю две зеленые ракеты — поднимается звено.
— Поднимите эскадрилью.
Три зеленые ракеты — эскадрилья в воздухе. Как только взлетела эскадрилья, подъехала машина. Я обратился к Коневу:
— Товарищ маршал, разрешите получить задачу?
— Задачу вы сами поставьте, какую вы считаете нужной.
Я поставил задачу действовать согласно плановой таблице и подошел к Коневу. Он спросил:
— Сколько вам лет?
— Тридцать, — ответил я.
— Кто вас этому учил?
— Непосредственные начальники, — ответил я.
Конев задал мне еще несколько вопросов, сел в машину и поехал в город. Инспекция нас больше не трогала. Тем временем шла проверка других полков. Наши разведывательные посты немедленно докладывали о важнейших событиях. К исходу дня начальник
Через несколько дней мы уже знали результаты: один из полков «тянул» на «двойку». Еще инспекция не подготовила доклад маршалу Коневу, но мы уже знали, что если будет «двойка» одному полку, значит, может получить «двойку» дивизия, следовательно, «двойка» и нашему полку. Что делать? Инспекция уедет, нас будут склонять все кому не лень, и попробуй докажи, что у нас дела лучше. Как быть тогда командованию полка? С чем мы пойдем к подчиненным? С критикой? Кого и за что критиковать, у нас был хорошо подготовленный коллектив, который верил в свои силы. Вдруг раздался голос: «…попросить инспекцию, чтобы наш полк проверили».
— Рискнем? — обратился я к товарищам.
Молчание. Кто-то сказал:
— Зачем самим напрашиваться на неприятности.
— Инспекция и так строга, вкатит нам «двойку», — поддержал его другой, — вот тогда и расхлебывайся. Сейчас-то мы можем сказать, нас не проверяли, мы не повинны в этом, а тогда?
Подобные доводы значительно уменьшили мой порыв.
Однако говорю:
— Обидно вот так ни с того ни с сего и получить «двойку». Работали, старались, достигли результатов, и тут… как дамоклов меч эта проклятая «двойка».
Я еще никогда не был в такой ситуации, обычно быстро находил выход и принимал решение, а тут никак не решусь. И снова спросил:
— Рискнем?
— А что мы теряем? — говорит Тотров.
Тогда я спрашиваю командиров эскадрилий:
— Полк готов выполнить задачи, которые ставит инспекция?
Ответили хором:
— Да!
— Тогда слушайте задачу и готовьтесь, а я решу, о чем просить маршала.
Ставлю задачу на вылет полка: первая эскадрилья стреляет по щитам, вторая — по конусу, третья ведет воздушный бой: звено на звено, пара на пару и пилотирует. Кроме того, летчики управления полка пара на пару дерутся, а потом командир полка и его ведомый, один восточнее, другой западнее аэродрома, пилотируют. Взлет парами, сбор на петле, вначале атакует вторая эскадрилья, потом третья, звено управления находится выше и атакует последним. Затем каждый расходится для выполнения своего задания. Подобные вылеты мы делали раньше, для летного состава это было обычным заданием. Когда закончил, как будто груз с плеч снял, вот, оказывается, какая мучительная штука — неуверенность. Когда я вышел из штаба, ко мне подошел начальник штаба:
— Товарищ командир, вы все-таки решили идти?
— Да! И поэтому готовьтесь к выполнению задания и к тому, что полк поднимут по тревоге.
И напомнил:
— В шестнадцать часов доклад командиров эскадрилий о готовности к выполнению задания. Готовность летного состава полка проверю в семнадцать часов. Инженеру полка передайте, чтобы все до единого самолета были готовы к вылету.
Я знал Эдельштейна, он выйдет из затруднительного положения.
Иду в штаб дивизии и с каждым шагом обретаю уверенность в правильности принятого решения.