Служитель милосердия
Шрифт:
Цветочного жреца трясло как в лихорадке. Он размахивал руками и призывал кары небесные и земные на голову "оскорбителю жизни", но его слабенькая жреческая магия не была приспособлена для боевых действий.
Син уже подумывал о том, чтобы оглушить сумасшедшего, чьи несвязные проклятья только будоражили толпу, когда появились уже знакомые действующие лица.
Через толпу двигалась группа людей. Сперва Син решил, что у него слишком разыгралось воображение — эти комично простодушные физиономии, преисполненные чувства собственного достоинства под гвардейскими шлемами, щеголь-офицер, закутавшийся в жёлтый плащ едва не с головой, незаметный денщик.
Тем не менее, этот странный отряд протиснулся через толпу, как не странно, нимало не вызвав возмущения. Казалось, люди даже успокоились, только из дальних рядов доносилось какое-то бурчание, всё нарастающее, подхватываемое всеми, пока не оформилось в слово, громогласно, хором, выкрикиваемое толпой снова и снова: "Фурими! Фу-у-ри-и-ми-и!". Гвардейцы скалились и махали руками, денщик чеканил шаг, как на параде, и только мрачный офицер шагал, как против яростного ветра, наклонившись вперёд и придерживая плащ, скрывающий останки кольчуги.
Покосившись на зелёного оппонента, даже на его фанатичной физиономии Син обнаружил одобрительную улыбку — и прозрел. Оказывается, несдержанный фехтовальщик популярен в городе. Не иначе, все присутствующие, не зная предыстории, ожидают, что сейчас мальчишка нашинкует его сталью под предлогом поединка и решит общую проблему. Как же измельчали нравы, если героем считается забияка, расправляющийся с непопулярными людьми. И, между прочим, не прячет ли парень под плащом новую острую игрушку?
Тем обиднее, должно быть, сборищу было видеть, что храбрец прошёл мимо незваного гостя, не удостоив его даже взглядом. Фурими — так, вроде бы звали молодого офицера, спокойно поднялся по ступенькам и с недоумением посмотрел на зелёного жреца.
— Что здесь происходит? Какой-то праздник? Или Вы, старший попечитель жизни, решили устроить богословский диспут на дворцовых ступенях?
Зелёный слегка смутился.
— Этот богопротивный поклонник смерти посмел требовать аудиенции у Его Величества! Я испугался за нашего доброго владыку и попытался прогнать негодяя! А он... он посмел выхватить у меня священное растение! И вот!
Жрец с такой обидой показал на свёрнутый вокруг шеи плющ, что Син с трудом удержался от улыбки. Улыбнулся, было и офицер, но тут же ещё плотнее запахнулся в плащ и вновь помрачнел.
— Тем не менее, Вас не просили никого изгонять, не правда ли? Как раз сегодня дядя устраивает общую аудиенцию. Не вижу, почему бы нам всем не поучаствовать.
— Но Ваше Высочество! Такой риск не оправдан...
— Будьте оба моими гостями. Я беру на себя ответственность, и вполне уверен, что Ваши опасения преувеличены.
Не слушая дальнейших возражений, офицер прошёл мимо расступившихся стражей, оставив свой отряд снаружи и лишь на миг задержавшись, поджидая жрецов.
В полумраке коридоров, где никто не мог рассмотреть его лица, Син, наконец, позволил себе улыбнуться. Ситуация сложилась достаточно забавная, хотя и опасная. Зелёный жрец разобижено пыхтел где-то позади, не иначе, опасаясь, что "богопротивный поклонник смерти" попытается что-то украсть. Впереди шагал племянник здешнего правителя, самый натуральный принц, которого Син уже успел выставить неумехой на скоротечной дуэли. Теперь ещё осталось, чтобы правитель оказался одним из его давних, недоброй памяти, знакомцев, и его путь завершится в дворцовой темнице.
Тем не менее, вероятность такого совпадения была ничтожной, и Син даже не задержался на пороге, вслед за офицером шагнув
Тронный зал поражал простотой, должно быть, правитель отличался скромностью — или просто имел хороший вкус. Стены были облицованы светлым резным деревом, пол — тёмными породами. Широкие распахнутые окна заливали зал светом, в отличие от свечного полумрака, обычно царящего в таких местах. Трон, стоящий на небольшом возвышении, и представлял собой скорее удобное деревянное кресло, обтянутое мягкой дорогой тканью. Сейчас на троне был только церемониальный головной убор правителя — облегчённый и со вкусом украшенный резьбой и сапфирами боевой шлем наместника. Сам скромно одетый правитель, которого Син узнал только по пышной свите, спокойно прогуливался по залу, по очереди разговаривая с гостями.
Таких аудиенций Сину видеть ещё не доводилось. Мало того, что сам правитель, наверняка ранее бывший просто наместником этой провинции, ставшей государством, не сидел надутым и расфуфыренным павлином на своей жёрдочке, а гулял по залу, как с ровней говоря с каждым, так и в свите его было всего пара разнаряженных надменных вельмож, остальные — писари, секретари, министры, на ходу решающих любой поднятый вопрос и немедленно претворяющих решение в дело. Должно быть, удержав падающую в руки после падения Ва'аллона власть, новоявленный правитель не потерял голову от лести, а решил извлёчь полезные уроки из чужого печального опыта. А может быть, нынешний правитель, унаследовал или отобрал власть у прежнего наместника, вновь повторявшего эти ошибки. Выглядел он, во всяком случае, от силы, лет на пятьдесят.
Ждать пришлось достаточно долго, хотя кое-кто из свиты заметил Фурими в компании жрецов, но правитель не собирался нарушать размеренный ход аудиенции, и их очередь подошла, когда большинство пришедших по делу людей уже покинули тронный зал, оставив только придворных, чьим единственным занятием были пустопорожние разговоры.
— Фурими, рад тебя видеть, мой мальчик! Тем более в такой странной компании. Или ты тоже явился с каким-то вопросом? Надеюсь, ты не убил кого-нибудь из несдержанной на язык знати?
Кто-то из писарей хихикнул, многие из скромной свиты улыбались, зато у разряженных вельмож вид был кислый. Должно быть, прецеденты были, и среди знати воинственный принц пользовался куда меньшим успехом, чем у простонародья.
Офицер уважительно поклонился.
— К счастью, моя сегодняшняя ошибка не привела к ненужным жертвам, Ваше Величество. И в другое время я действительно хотел бы обсудить с Вами слабую подготовку гвардии, как рядового, так и офицерского состава. Но сегодня мне больше хотелось бы знать, с каким вопросом пришёл к Вам на аудиенцию этот достойный жрец.
Фурими легко шагнул в сторону, перемещаясь из просителей в свиту, чем вызвал целую волну перемещений среди придворных и заслужил не один неприязненный взгляд. Очевидно, здесь существовала какая-то скрытая борьба за право находиться поближе к королевской особе, а несносный родственник, конечно, и знать ничего не хотел о такой суете.
Его Величество перевёл взгляд на жрецов. Если верить доброжелательной улыбке и добродушному лицу правителя, можно решить, что имеешь дело с недалёким простаком, но Син очень хорошо помнил, что перед ним — властитель совсем ещё молодого государства, где любой благородный потомок рухнувшей империи свою кандидатуру на трон мнит куда более достойной. А то, что власть этого человека держалась явно не на клинках, предполагало немалые способности.