Служительница. Ход королевой
Шрифт:
Меер обернулась, чтобы взглянуть на обитель-десятки строений, храмов и часовен. И конечно, главная цитадель и оплот веры-деревянная церковь, увенчанная двадцатью двумя главами, размещенными ярусами. Солнце падала на купала, создавая серебряные узоры. Двадцать два перерождения Велесы, именно столько раз Богиня ступала на землю обычной смертной, чтобы нести свое ученье.
Меер окликнула кучера.
– Поворачивай,- приказала она.
– Вези меня в храм Весты…
И только к ночи, избавившись от младенца и выпив кувшин вина с настойкой, снимающей боль, Меер призналась самой
Дерфор с утра ничего не ел, скудный запас еды закончился в дороге, а часы на храмовой башне безостановочно продолжали бег. Полчаса и врата храма закроют, чтобы отрезать людей от спасения. Мужчина молился Велесе, молился, как никогда в жизни, надеясь на спасение сына. Он видел в толпе других детей, он видел отдельную группу тех, кто был заражен красной смертью, но в сердце мужчины не было сострадания к другим! Его сын умирал на его глазах! И все, что чувствовал состарившийся за несколько дней мужчина-боль и страх.
Юная послушница указала на телегу Дефорта, мужчина прочел еще одну молитву, осторожно поднял сына и последовал за девушкой.
Половина лежаков под навесом опустела, ведь на лечение одного пациента уходило до получаса. Послушница указала на кровать, а затем бегло оглядела мальчика, прошептала над ним молитву, положив ладонь на лоб ребенка, Марьян забился в агонии, из его рта хлынула кровь, заливая подол послушницы.
Дефорт рухнул на колени, с болью в глазах взирая на сына, истекающего кровью.
– Прошу тебя, позови жрицу. Спаси моего сына.
Послушница неуверенно покачала головой, жрицы были заняты, а мужчина, судя по его телеге, едва сводил концы с концами. А ведь на содержание храма требовались деньги, и пока еще верховная жрица не добилась финансирования от короля, настоятельницы сами изыскивали способы пополнить казну храмов.
– Уже поздно, если он доживет до послезавтра, приводи его.- Безразлично сказала послушница, отворачиваясь от мужчины как от надоедливой мухи. Девушка лечила больных с раннего утра, она отвлеклась лишь раз, чтобы принять похлебку из овощей, все о чем мечтала послушница это несколько минут покоя, чтобы сбалансировать силу. К тому же вид смерти давно уже стал для нее привычен - люди были смертны!
Дефорт ухватился за кровавый подол.
– Умоляю тебя, я могу заплатить.
Девушка, которой едва исполнилось двадцать лет, отрицательно покачала головой, она лечила именем богини, но спасти всех было невозможно! Кто-то умирал на пороге храма, кто-то по возвращению домой, а чудеса, не взирая на слухи, были редкостью на территории обители.
– Приходи послезавтра,- повторила девушка, отворачиваясь, ей пора было готовиться к вечерней молитве.
Дефорт цеплялся за одеяние послушницы, когда над ним склонилась жрица, ее одежда была нежно голубого цвета, она отличалась от серого бесформенного одеяния юной велески.
– Не позорься человек.
– Прохрипела женщина.
Дефорт было попытался ухватиться за ее платье, но вовремя опомнился-мужчины не смели прикасаться к инициированным
– У меня есть плата,- неожиданно выдохнул мужчина, вспомнив о Келии.- Девочка восьми лет. Я отдам ее в обитель!
Жрица остановилась-храм разрастался и слуг не хватало, ведь настоятельница платила им сущие гроши, а ребенок, с детства приученный к услужению, никогда не покинет обитель.
Велеска вернулась к кровати, взглянула на мальчика, она отдала несколько приказов послушнице, и та спешно направилась за травами.
Дефорт затаил дыхание, он кусал губы до крови, было уже заикнулся, что поспешил с обещанием…Как он посмел распорядиться жизнью Келии? Но ведь его сын умирал! Жрица протянула склянки, поясняя сколько капель и когда давать ребенку.
– Осталось семь минут, приведи девчонку.
– Вы…- Дефорт испуганно сглотнул.- Вы ведь не обидите ее?- прошептал он.
– Ты предложил плату, а то что предложено Велесе невозможно взять обратно.- Грозно объявила жрица.
Мужчина побрел к телеге, нога вновь разболелась, да и сердце сжималось в тиски от принятого решения. Келия гладила старую лошадь, что-то шепча ей на ухо, девочка была худа-кожа да кости. Хламида едва держалась на ее худеньких плечах. Жена перешила ее десять дней назад, но с тех пор девочка еще похудела. Грязные волосы были коротко подстрижены кухонными ножницами и теперь топорщились в разные стороны. Черты лица у Келии были правильные, настороженные зеленые глаза следили за отцом, который осторожно положил сына в телегу. Дефорт заботливо укрыл мальчика покрывалом изъеденным молью, страшась встретиться взглядом с дочерью, не осмеливаясь сказать Келии, что он отдал ее в услужение в храм. Мужчина солгал, что дочке придется остаться в обители на несколько дней, а потом он за ней вернется. Келия кивнула, она чувствовала аромат, который доносился из кухни храма. Девочка мечтала о наваристом супе, за весь день она съела только черствый кусок хлеба и желудевую кашу, от которой воротили нос даже свиньи.
Малышка ощутила странную тревогу, когда огромные ворота захлопнулись прямо за ней, отрезая ее от вольной жизни.
– Пошли,- окликнули девочку. Келия взглянула на служанку в черном балахоне, ей пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть пышнотелую великаншу. Женщина Келии не понравилась с первого взгляда, впрочем, и сама девочка произвела не лучшее впечатление, в чем успела быстро убедиться. Великанша, недовольная тем что худосочная моль не шелохнулась, поспешно наклонилась, ухватила огромной ручищей тонкое прозрачное запястье девочки и потащила ее за собой.
– Меня зовут Грей, для тебя дана Грей. Ко всем слугам кто старше тебя и послушницам ты должна обращаться-дана, к жрицам не иначе как госпожа, никогда не смей начинать разговор с ними первой, отвечай, если они зададут вопрос. Все поняла?
Келия отрицательно покачала головой, пытаясь вырваться из медвежьей хватки женщины.
– Я все равно уеду отсюда через несколько дней.- Прошептала девочка, ее голос был слаб от недоедания и усталости.
Дана Грей рассмеялась, уперев вторую руку в бедро.