Служу Советскому Союзу 3

Высоцкий Василий

Парни переглянулись, потом уперлись ладонями в колени и встали. Сиплый зыркнул на меня злым взглядом, но вслух произнес:

– Мы же так, хотели пожелать хорошей дороги и приятного пути. Спите спокойно, друзья-товарищи. Приятного аппетита и приятных снов.

Они двинулись вдоль по коридорчику. Мужчина с газетой "Советская культура" проводил их насмешливым взглядом. Похоже, что он понял – зачем подходили эти двое.

– Спасибо вам огромное, – сказал я старику. – Присели рядом и давай про Вьетнам задвигать…

–

По поездам всякие-разные шляются, – вздохнул старик. – Но вы, ребята, не робейте. Держитесь друг дружку и тогда не пропадете. Кушайте яички, а то вот они как раз пропасть-то и могут. Вы же до Москвы едете? Эх, жаль, что мы вскоре выходим… Ну да ладно, там немного останется.

– Спасибо вам! Спасибо! – вразнобой ответили мои спутники.

Старик кивнул, махнул на прощание рукой и двинулся на своё место.

– Ребята, нам нужно организовать дежурство на ночь, – проговорил я, когда исчез старик. – Каждый по два часа караулить будет. В случае чего криком поднимет остальных. Потом от пассажиров отбрешемся, что кошмар приснился. Зато нас не обчистят.

Со мной согласились. Даже составили план дежурств. Тем временем за окном сгустились сумерки. Понемногу начала подкрадываться ночь.

Я отстоял первым, разбудил Серегу.

Прокололся на сне Мишка Ерин. Это я понял, когда моей шеи коснулась холодная полоска стали, а в ухо просипело:

– Не пыли, тощий. Пикнешь – мы тебя и твоего дружка в расход пустим.

В жизни всякое бывало, поэтому я не был удивлен происходящему. Поудивляться можно будет потом, когда всё закончится. Сейчас же голова должна поработать в направлении освобождения и минимизации ущерба.

И вот как на зло, голова-то как раз и отказывалась над этим работать. Уши словно заложены ватой. Сквозь них пробиваются звуки, но как-то отдаленно. Такой же ватой проложен и весь мозг – как будто нечто ценное положили в ящик и ещё сверху соломки накидали, чтобы не разбилось при транспортировке. А это нечто ценное болело с такой силой, что ломило в висках и вот-вот грозило разорваться.

Мысли не метались в поисках решения, а медленно прогуливались. Как довольные жизнью горожане по чисто выметенной набережной в знойный вечер. А тут требовалась вся сосредоточенность и концентрация.

Я медленно поднялся и сел. Видел, как Мишку Ерина поднял второй парень с наколками на пальцах. Мишкин взгляд осоловело блуждал по нашим местам.

Кругом свет приглушен. Никто не разговаривал и не шумел. Только равномерное «чух-чух» создавало звуковой фон.

Колеса поезда как будто насмехались над нами:

– Чух-чух, вам кирдык! Чух-чух, вам каюк!

Колесам неведома жалость… Они перевезли слишком много людей, чтобы оставить хоть для кого-то сочувствие.

– Вставайте и не шумите. Не надо будить других людей, – почти вежливо просипел негромкий голос.

Я попытался что-то

ответить, но язык во рту словно превратился в сучковатое полено. И теперь это полено цеплялось за зубы, не давая вымолвить и звука. Перед глазами плыло и покачивалось. Жутко хотелось спать.

Меня прошиб холодный пот. Я понял, что с нами произошло. Такое уже было в прошлом, когда лейтенантами собрались отмечать мальчишник одного из друзей. Собрались в сауне, пригласили девчонок для развлечения и поддержания соответствующего игрового настроения. Семь человек мужчин и пять девчонок.

Вроде бы всё шло неплохо. Пар выбивал пот. Градус выбивал остатки совести. Девчонки хохотали, мальчишки веселили. Анекдоты и тосты сыпались градом, как ледяная вода из шайки возле выхода из сауны.

Вот только в один из моментов пришла слабость, зевота, сонливость… Очнулись мы уже без вещей и без денег. Семь человек мужчин и четверо девчонок. Как оказалось, одна из подруг промышляла клофелином, вот и решила провернуть «акцию» по облегчению карманов веселящегося народа. Втерлась в доверие к знакомой девчонке, та и позвала её на «корпоратив»…

Нашли её спустя полгода в другом городе, когда уже восстановили по новой документы. Мы были одни из нескольких десятков потерпевших. Как только эта коза жива осталась? Ведь она и не только небогатым подливала, но и авторитетным людям… После суда её судьба была неизвестна, да мы особо и не интересовались.

Но вот симптомы пробуждения были очень и очень похожи. Ноги были вялыми и больше походили на щупальца осьминога, которые то и дело норовили скрутиться в спираль. Руки тоже не выказывали желания сделать тектоник.

Теперь понятно, почему Мишка не смог удержаться ото сна – после того, как днем побухали, непонятное снотворное сделало своё коварное дело. Я ещё потом удивлялся – как другие держались? Может, не таким уж и сильным было лекарство у поездных жуликов. А может молодой организм переработал и не дал свалиться раньше времени.

– Не дергайся, а то я последнее время нервный, – прошипел сиплый, когда меня качнуло от движения поезда.

Кругом все спали. Никому не было интересно – куда это посреди ночи направились четверо молодых людей. Пассажиры спали сном советского гражданина…

А вот направляли нас в сторону тамбура явно не для того, чтобы угостить куском торта. В спину упирался кончик ножа на уровне почек. Он то и дело покалывал кожу, как будто пытался распробовать кровь на вкус.

Всего несколько метров, чтобы привести себя в порядок! Но они есть у меня и ими надо воспользоваться в полной мере!

Попытаться сейчас броситься на придурка с ножом означало начало боя, в котором могли пострадать другие пассажиры. Да и пока я развернусь, пока попытаюсь ударить… Нож запросто сделает дырочку – потом не запломбируешь.