Служу Советскому Союзу

Высоцкий Василий

В двадцати метрах от нас сидел маршал Гречко в штатском. Никаких регалий у Андрея Антоновича не было видно. По виду просто человек в костюме, который отправляется по делам в Москву. Если не знать, что неподалеку находятся трое крепким мужчин с цепкими волчьими взглядами, то можно вообще принять за профессора. Вот только выправка слегка выдавала и суровые складки у рта. Впрочем, похожие складки образуются и у преподающих профессоров, которые привыкли наставлять молодую поросль на пусть истинного знания.

Трое

мужчин тоже были в костюмах. Читали газеты, ходили за чаем и пирожками. Однако, для знающих людей их движения были не просто расхлябаны и просты, но каждое эргономично и точно рассчитано. Они не на секунду не оставляли зал без присмотра.

Мы к маршалу не подходили, а он, по всей видимости, слегка устал от отдыха, поскольку дремал на сидении в зале ожидания. Его никто не тревожил.

Ни Живов, ни «Орлов-Козлов» не появлялись. Спустя десять минут по громкоговорителю объявили о посадке самолета.

В стекло был виден сам самолет «ИЛ-62». Крылатая птица, которая должна вскорости будет поднять нас в воздух. Сбоку начали выходить пассажиры, а из багажного пуза посыпались в руки грузчиков чемоданы и дорожные сумки.

— Похоже, что это наше суденышко прилетело, — проговорил Вягилев, кивая на вытянутую птицу. — Солидный самолет. Солидный…

Он говорил, а его глаза всё также обшаривали территорию. Я тоже пытался вычислить тех, ради кого мы находились здесь, но безуспешно… Люди потянулись в сторону регистрационного столбика. Наша небольшая компания направилась следом.

Если честно, то я немного ожидал увидеть «Орлова-Козлова» внутри самолета, но чтобы он сам встречал гостей…

Да, когда мы поднимались по трапу, то первым человеком, который нас встретил, был тот самый Орлов. Он стоял в синем костюме стюарда, где белоснежная рубашка подчеркивала белизну его собственных зубов. Встречал и провожал взглядом несколько секунд, чтобы снова повернуться к следующему пассажиру.

Вот так вот просто… Мы его в аэропорту разыскиваем, а он тут стоит и скалится…

Нет, я не подал вида, что знаком с ним. Да и меня «Орлов» мог забыть за прошедшее время. Я вежливо поздоровался и прошел к своему месту. Как и десятки других пассажиров, которые подсели на проходящий рейс.

Где-то я читал, что на стоящих на входе бортпроводников и бортпроводниц ложится большая ответственность. За маской вежливой улыбки скрывается тщательное сканирование входящих — оценивается состояние, настроение, даже наличие каких-то болезней на открытых участках кожи. В общем, это своеобразный детектор, который высчитывает, как пройдет полет.

В моём времени могли запросто ссадить пьяного пассажира с рейса, если он не удовлетворял взгляд подобного стюарда. Легче потом отписаться или даже получить жалобу, чем потом весь полет усмирять дебошира, который под влиянием «смелой воды» вдруг возомнил себя Суперменом.

Но,

сейчас среди нас особо пьяных не наблюдалось. Так, несколько поддавших, хлебнувших пивка для храбрости, но держащих себя очень культурно и осмотрительно. Никому не хотелось попадать по прилету в отделение милиции. Пусть запрет на пьянство на борту ещё не ввели, но люди всё-таки старались держать себя культурно.

Это же полет, а не поездка на поезде! И расценивалось это как важное событие, а не как простое перемещение из пункта А в пункт Б. Да и подороже это обходилось, чем на поезде.

И вот мы расселись по местам. Вот кто-то закурил в хвосте самолета, отчего дымок пополз по салону. Вот самолет задрожал сильнее.

Я подмигнул Мишке, который до этого пялился в окно:

— Не бзди, солдат, всё будет нормально.

— Да? Всё будет нормально? Тогда я спокоен. Раз ты сказал, то мне нет причин не доверять, — улыбнулся он в ответ. — Вот только пятница тринадцатое немного нервирует, а так… всё нормально.

Пятница, тринадцатое… ИЛ-62… Рейс Париж-Ленинград-Москва…

Вспышка в мозгу выдернула из чехарды небольшую газетную статейку, и я понял…

Ещё и рисунок из газеты «Советская культура», где был нарисован фюзеляж самолета и правое перечеркнутое крыло…

Да ни хрена нормально не будет! Не приземлится этот самолет, а упадет!

Глава 49

Полет занимал около часа. Вроде как поднялись в воздух, успели немного позевать и зашли на посадку. Поэтому, при наборе самолетом высоты в семь тысяч метров, я был немного удивлен, когда услышал по радиосвязи:

— Уважаемые товарищи пассажиры! Через несколько минут вам будут предложены "Прохладительные напитки"! Просим вас приготовить откидные столики, которые находятся в спинке впередистоящего кресла!

Вроде бы что тут лететь, но… Порядок должен был быть соблюден. Если сказано разлить по компотницам по семьдесят пять грамм на пассажира, то значит, надо разлить. Каждая компотница ставилась на небольшую прямоугольную тарелку и в дополнение прикладывалась салфетка.

Почти что ритуал китайской чайной церемонии, где тоже подавались плошки-тяваны без ручек, но с салфеткой.

Хотя, горло и вправду следовало смочить. Я бы так и сделал, если бы тележку с напитками развозил не "Орлов-Козлов". А так… Лучше уж потерпеть, чем брать воду из рук врага.

Мишка взял минеральную воду. Я помотал головой. Точно также поступил и Вягилев, сидевший позади нас. Он словно что-то почуял, а может сделал это, глядя на меня. Однако, повинуясь сладкому чувству халявы, многие пассажиры брали воду, лимонад или минералку. Может многим и не хотелось пить, однако, если другие брали, то надо взять и себе. Как бы про запас — когда ещё удастся напиться…