СЛВ - 3
Шрифт:
— Поговори с Арчи, мне именно лечебная помощь нужна, — перешёл к делу он. — То есть не мне лично, родственники из деревни приехали, у них с дочка родилась, так вот с ней что-то не так.
— Лично займусь, — уверил я его, облегчённо выдохнув, — я теперь в таких делах не хуже Арчи. А если мы не справимся, Лару призову, уж для неё-то ничего невозможного нет. Завтра первым делом и займусь. На выселки ехать?
— Нет, — Он быстро вытащил из кармана блокнот, написал на нем местный адрес и отдал мне. — Здесь всё. Дом выделили, как заместителю мэра, так я их туда поселил. Завтра зайдёшь, кстати, там и поговорим нормально,
— Да понимаю, — я внимательно прочитал адрес и понял, что я его знаю, это у музыкального магазина, уточнять не придётся. — Что это не праздник, а планёрка какая-то.
— В точку! — улыбнулся он и поднялся со стула, чтобы тут же переключиться на чуть дёрнувшегося и посмотревшего на него с нешуточной досадой мимо проходившего, но не успевшего пройти мужика.
И вот теперь я в одиночестве шёл по улицам Новониколаевска, оставив Арчи колдовать на благо города. Мои таланты решили не светить, придерживаясь ранее принятой легенды, так что вся работа легла на плечи друга. А я же вышел на полчаса раньше необходимого, потому что решил совместить приятное с полезным, и посетить музыкальный магазин.
Удивительное дело, но магазинчик этот в Новониколаевске был очень странным и при этом очень хорошим, в других городах я такого не встречал. Держали его два друга, Вовка и Серёга, уже не очень молодые обалдуи, сильно повёрнутые на музыке. Ну, то что они оба были немного не от мира сего, в этом не было ничего необычного. В других городах таких специально держат у прилавков, для создания атмосферы. Но там чувствовалась некоторая пуделиная искусственность, здесь же было без обмана. Да ещё и в условиях нашего уркаганского захолустья эта их повёрнутость приобрела странные формы.
Во-первых, стала она очень агрессивной, с ними просто не хотели связываться, а во-вторых, ребята ударились в музыку так, как другие бросаются в во все тяжкие, без оглядки, без раздумий, без сожалений и прочих рефлексий.
Вовке в своё время достался в наследство от бабки весь первый этаж одного из домов практически в центре Новониколаевска, площадью квадратов в двести, Серёга тут же переехал к нему, и вот тогда наш городок узнал, что такое настоящая богемная жизнь, потому что зажили они там, как две диких свиньи в одной берлоге.
Граммофоны ревели день и ночь, самодельная бражка лилась рекой, и уже можно было подумать, что город приобрёл себе ещё один притон, но не тут-то было. Гудели там только свои, а чужую приблатнённую шпану, попробовавшую заявиться без приглашения на огонёк, избили смертным боем и выкинули на мороз, сумев потом на стрелке отбиться от всех предъяв. Мы, мол, в своём доме и в своём праве — какие могут быть претензии? Скажите спасибо, что живыми ушли!
С ними нехотя, для вида, согласились, втайне уважив их образ жизни, смелость и силу, и с тех пор к ним в дом потянулись все прочие местные любители искусства. Было их сначала мало, но они были. И, в отличие от всех других мест, были они с кулаками, драк и крови не боялись — ну, город такой, чего вы хотите. Потом подтянулись остальные, менее злобные, добавились девчонки, и стало совсем хорошо. Точнее, стало бы совсем хорошо, если бы не начали заканчиваться деньги.
Но знакомств у них было
Всей толпой они сделали ремонт, и получилось очень хорошо и уютно, получился клуб по интересам, художественная галерея и музыкальный магазин в одном флаконе. Шансон же, приносивший основной доход, продавали в отдельной пристроечке, рядом с собачьей будкой. И продавщица там у них сидела не хуже собаки, злая, худая, хабалистая и нервная, под стать покупателям.
Некоторые пластинки Древних стоят неимоверно дорого, поэтому они сумели выкупить второй этаж в доме, чтобы было где жить, захапав до кучи ещё и чердак. Искусства в этом доме цвели и пахли, и вот уже Серёга с Вовкой стали устраивать почти настоящие представления, очень уж они тяготели к зрелищам. Почти настоящие — потому что сцены, зрительного зала и прочих атрибутов театра у них не было, но зато имелись в наличии желающие быть актёрами и режиссёрами, имелись художники и музыканты, имелось желание.
Ты просто приходил к ним вечером пятницы, платил за вход сколько совесть позволит, но не меньше пяти рублей, и до самого утра субботы с разбега нырял в этот странный для Новониколаевска мир, что устроили для тебя все эти странные ребята. Я всегда, кстати, платил на входе червонец, просто потому что мог себе это позволить, другие же добивали до нужной суммы выпивкой или продуктами, которые и готовили тут же, на кухне, все желающие.
Левых, пришлых, залётных и прочих сюда не пускали ни за какие деньги, Вовка с Серёгой берегли атмосферу, это был только их мир, их детище.
Сначала все просто знакомились и болтали за жизнь, за искусство, распускали хвосты перед девчонками и флиртовали, а потом потихоньку начиналось. В самой большой комнате, никого не предупреждая, затевались декламации и небольшие сценки, какие-то больше похожие на цирковые номера, фокусы и прочее. Потом, когда народ подтягивался, переходили к чему-то более масштабному, но никого силком не затягивали. Нравится тебе, допустим, сегодня на кухне вертеться — да и вертись на здоровье. Хочешь танцевать — танцуй, хотя Вовка с Серёгой в такие вечера убирали музыку до минимума, чтобы не мешать остальным.
А ещё у них имелся вертлявый и очень умный чёрный пудель по кличке Матюша, который мог радостно подавать по просьбе не только правую или левую, но даже и заднюю лапу, только попроси. А вот котов у них не водилось — не любили они их почему-то.
Я повернул на последнем перекрёстке перед магазинчиком и затейливо выругался от огорчения. Вообще-то город не очень сильно пострадал от двойной перемены власти, охранка вот сгорела, в аэропорту бои были, но и всё. По пути сюда я наблюдал побитые кое-где окна, поваленные в некоторых местах заборы, пару-тройку сожжённых телег, следы от пуль на двух домах, а потому не ожидал увидеть здесь следы самой настоящей битвы.