Слышишь, Кричит сова !
Шрифт:
Словарь Граната был еще немногословнее. Но Антон Давыдович сумел все-таки получить некоторое представление о проблеме, перечитав все, что только можно было обнаружить - от Мельникова-Печерского до топонимических словарей. И здесь не обошлось без курьезов. Автор одной небольшой статьи, обсуждая этимологию названия Китеж, возводил ее к некоему селу на Рязанщине. Оттуда якобы переселились тамошние жители и, основав город, нарекли его именем своей деревеньки. То, что имя помянутой деревеньки и имя "Китеж" звучали так же похоже, как, скажем, Калининград и Кострома, автора статьи не смущало - за века, дескать, имя несколько трансформировалось. Казалось бы, чего проще протянуть руку и взять с полки первый попавшийся словарь любого тюркского языка - и не только станет ясной этимология имени, но и достоверность легенды станет абсолютной. Под рукой у Антона Давыдовича оказался словарь гагаузского языка, где в течение минуты он отыскал слово "гидиш" - Брокгауз приводит "кидиш", и даже школьнику ясно, что
Исчез, конечно, не только город, но и часть участка, на котором он стоял, на месте прорыва образовалась огромная яма, впоследствии заполнившаяся водой. Так возникло озеро Светлояр, на дне которого якобы покоится древний город. Легенда утверждает, что Китеж не погиб, люди живы-здоровы и даже, если прислушаться, можно услышать далекий колокольный звон, доносящийся из-под озерной глади. Антон Давидович подумал, что, как ни странно, легенда в главном может оказаться права - город не погиб, он продолжает существовать, но только не на дне озера, а в другом измерении...
И хотя история Китеж-града по всем признакам могла быть причислена к тем самым "следам" - свидетельствам случайного, одноразового прорыва,- она натолкнула его на мысль, сулившую пока неясную, но уже ощутимую перспективу. Существо ее было просто: нет ли на Земле озер, возникших по той же причине, что и Светлояр? Но с одним отличием: феномен диффузии времени из пространства в пространство здесь повторяется. Так он пришел к далекому шотландскому озеру Лох-Несс, сегодня известному всему миру благодаря таинственному животному, якобы обитающему в нем.
Если бы удалось собрать всю информацию о Несси, как фамильярно окрестила пресса странное неуловимое животное, то понадобилась бы, вероятно, добрая сотня вместительных шкафов, поскольку первое упоминание о появлении чудовища в лох-несских водах относится к шестому веку новой эры. Спустя семьсот лет в географическом атласе Северной Шотландии утверждалось, что в озере живет большая рыба с змеиной шеей и головой. В последующие столетия, вплоть до начала нашего, Несси, если и переставала привлекать широкое внимание, то ненадолго.
Но настоящий бум начался около пятидесяти лет назад, и с той поры Несси может соперничать в популярности с кинозвездами, хотя в отличие от них не только не стремится позировать перед фотографами, но и всячески избегает их - даже на более или менее достоверных снимках удается разглядеть немногое. Но если странное животное и видели тысячи людей в разное время, то изловить его пока не удалось даже японцам, снарядившим на озеро экспедицию, снабженную всякой японской фото- и кинотехникой, и даже подводными лодочками. И облик животного пришлось реконструировать по рассказам очевидцев, единодушно упоминающих о больших размерах - до десяти и больше метров, о змеиной шее и так далее. И в результате получилось нечто весьма напоминающее существо, которому сегодня на планете быть невозможно. Известный зоолог Там Динсдейл выступил с утверждением, что Несси - это потомок плезиозавров или близких к ним животных, попавших в Лох-Несс, когда оно еще было морским фиордом. Это было похоже на правду, но только похоже к такому выводу пришел Антон Давыдович, нащупав уязвимое место "гипотезы реликта", как он окрестил соображения Динсдейла. Это уязвимое место состояло в том, что потомки плезиозавров в таком небольшом по размерам озере ненадолго пережили бы предков - популяция животных, необходимых для сохранения вида (как и в случае с "доисторическим человеком") должна быть гораздо больше того количества особей, которое способно вместить озеро. Но странное животное тем не менее существует, тысячу раз виденное и описанное на протяжении многих столетий. Этот факт можно объяснить, устранив еще одну неточность в гипотезе Динсдейла: в озере ЛохНесс живут не потомки плезиозавров, а время от времени появляются сами плезиозавры, потому что здесь действует на очень небольшом, ограниченном участке переход, сопрягающий пространства, отстоящие друг от друга в полусотне миллионов лет. Если это не так, то надо звать на помощь бога или черта, но это уже с материализмом и в родстве не состоит...
Антон Давыдович утвердился в своем мнении окончательно, встретив сообщение английского журналиста Дэвиса Джеймса о том, что феномены, наблюдавшиеся на озере Оканаган в британской Колумбии, на пяти ирландских озерах и одном шведском, свидетельствуют о существовании в них животных, подобных лох-несскому. Принципиальный смысл этого сообщения был ясен сразу: Лох-Несс - не уникальная точка прорыва, есть и другие.
Причем главный внешний признак такой точки - озеро.
Это понятно: возникновение прерыва нарушает структуру пространства, иначе говоря, в этом месте, как побочный результат, возникает провал, впоследствии заполняющийся водой. В случае Китежа - это единственное проявление совмещения, в случае Лох-Несс и некоторых других точек - это признак продолжающегося процесса. Это ясно, но, к большому сожалению, все эти точки далеко, очень далеко... И все-таки надежда не оставляла
"Сказка -ложь, да в ней намек",- вспомнилось Антону Давыдовичу, когда он впервые задумался над объяснением этого "намека". Народная фантазия удивительно реалистична, как ни странно это сочетание качеств. И фольклор, вернее, тот его пласт, который не подвергся христианизации,- это прежде всего отражение, а затем новое осмысление и переосмысление чего-то реально существовавшего. Как бы ни были фантастичны бабы-яги, лешие, соловьи-разбойники, кащеи - у всех них безусловно есть реальные прототипы, качества которых просто гипертрофированы по законам, так сказать, жанра. И в бесчисленном ряду сказочных героев только Змей Горыныч не имеет реального прототипа. Безобидную ящерицу произвести в "отрицательные герои" такого ранга не было никакого смысла. Имя чудища только совпадает с общим именем гадюк, ужей и прочих ползучих тварей. Подробное описание змея содержит лишь одну фантастическую деталь - три головы. Остальное удивительно реалистично и точно. Кто же мог быть прототипом этого в нынешней природе несуществующего монстра? Выдумать его было невозможно - для фольклора обязателен прототип, несуществующее отразиться не может. Отсюда следовал одинединственный вывод: значит, люди видели (и не раз - если это так прочно закрепилось) нечто поразительное, аналога в окружающем их мире не имеющее. Что это могло быть, сказать трудно - вероятно, свидетели прорыва могли видеть разных представителей доисторической фауны, но вообще-то достаточно было двух гигантов: плезиозавра и птеронадона. Синтез их внешних признаков: плезиозавр - животное с десятиэтажный дом, мощный хвост, гибкая змеиная шея толщиной в обхват, усаженная клыками пасть: птеронадон - не менее омерзительного вида летающий ящер с размахом перепончатых крыльев до восьми метров,- да, синтез внешних признаков этих двух доисторических чудовищ - и вот вам страшилище поганое, сыроядец человеческий Змей Горыныч.
Антон Давыдович подумал, что он-то уж мог бы ответить на вопрос, подобный тому, который скептики обычно задают сторонникам космических гипотез: почему же пришельцы больше не прилетают? Так вот: почему эти самые плезиозавры и их родичи появлялись-появлялись да перестали? Ну, что ж, коль мало феномена "морского змея", чудища Лох-Несс, десятков других регулярных свидетельств,- то, действительно, в зоопарке пока тиранозавра увидеть невозможно, не говоря уж об охотничьей лицензии на отстрел Змея Горыныча. Природа как-то упустила такой вариант доказательства прорыва, как череп зауропода над камином в охотничьем клубе...
"Аргументы" такого рода Антон Давыдович совершенно сознательно применял на предмет самоуспокоения, поскольку во всей системе фактов не хватало одного единственного: строго локализованной точки, где феномен сопряжения можно наблюдать собственными глазами...
Трудно сказать, как бы повернулось все дальше, как шел бы поиск и привел бы он наконец к этому озерку, если бы не случайность. Впрочем, случайность внешняя, поскольку ее обнаружение в некотором роде было запрограммировано в самом существе поиска. И все-таки это было совершенно неожиданно. Антон Давыдович до мельчайших деталей помнил, как это произошло: раздался звонок, он привычно сказал: "да-а", но, услышав в трубке спокойный голос Нилы: "Антон, это ты?" - спросил шутливо: "За журналы беспокоишься?" На том конце провода что-то зашелестело и Нила сказала: "Слушай, тут журналы принесли. По-моему, есть кое-что для тебя интересное. Что-то вроде Лох-Несс. Ага, вот - крохотная заметулечка, "Необыкновенное озеро" называется". "Где?" - неожиданно осевшим голосом спросил Антон Давыдович.
"Что - где?" - откликнулась Нила. "Озеро где?" - чуть не закричал он. Нила назвала какое-то непонятное имя, Антону Давыдовичу оно ничего не говорило, и добавила: "Вроде где-то за Уралом..." Антон Давыдович подумал: "Боже, как давно это было..." .Покосился на матовую луну, сползшую в правый угол окна, повернулся набок, чувствуя сквозь спальник жесткие доски, и попытался приказать себе: "Спи!" Но сон не шел, и Антон Давыдович разочарованно подумал, что гипнотизер из него явно бы не вышел - самого себя усыпить не может. И подумав это, сразу понял, что теперь уже точно не уснет: слово "гипнотизер", как ключик, распахнуло дверку в четвертьвековую давность, в далекие студенческие времена, в тот день, когда изгиб дороги привел его на несколько часов в маленький буджакский городок, где пробежало его детство. И толща времени вдруг истончилась, исчезла, и он увидел себя шагающим по щербатому тротуару, по такой забытой и такой знакомой улице, и как наяву услышал: - Шею свернешь!