Смазливый демон

Виланов Александр Сергеевич

— Ясно… А, вот ещё что вспомнила. Мне рассказывали, что есть люди с красными волосами, несущие в себе демоническую кровь. Что насчёт них? Они считаются жителями нашего мира или пришельцами из иного?

Если я хотел этим вопросом поставить монашку в тупик, мой план не удался. У служителей церкви, похоже, были заготовлены шаблонные ответы на любые вопросы касательно демонов.

— Хоть тела таких людей и родились в нашем мире, но их души уже поглощены злом. Такие демоны особенно страшны из-за их способности прикидываться одними из нас. Они двигаются и разговаривают как мы, и даже имитируют поведение

прежних носителей захваченных тел. Но их природа неминуемо превращает их в преступников и убийц, поэтому церковь Сахида учит не допускать появления таких чудовищ на свет и при первой же возможности даровать им безболезненное забвение.

Ну, чего-то подобного стоило ожидать. Я бы скорее удивился, если бы служительница церкви заявила, что демонов надо любить и относиться как к равным. Вот только её аргументы — откровенная чушь. Я — это я, и за первые пять лет своей жизни меня не посетил ни один необоснованный приступ агрессии. Да и обоснованных было сильно меньше, чем заслуживало моё окружение. Может, пагубное влияние крови проявится в будущем, уже во взрослом возрасте? Может и да, но что-то мне подсказывает, что нет. И религиозные фанатики — последние, к чьему мнению я стану прислушиваться в таких вопросах.

Оставалось прояснить ещё один вопрос.

— Это и есть Сахид? — Я указал пальцем на гигантскую картину.

— Верно, таков облик, в котором он является людям. А те статуи, что ты видишь по бокам — это ангелы, верные слуги и воины Сахида, вместе с ним блюдущие покой нашего мира. Скажи, Кирао, не хочешь ли ты приобрести символ нашего божества?

С этими словами монашка достала из кармана небольшой серебристый предмет — тот самый символ крылатого посоха на цепочке. Если так подумать, мне уже доводилось их видеть. Такие носили некоторые слуги и посетители дворца, да и на учениках додзё они пару раз промелькнули.

— Этот кулон станет свидетельством твоего поклонения Сахиду и будет защищать тебя на твоём жизненном пути.

— Надо понимать, вы их не задаром раздаёте?

На лице девушке промелькнуло удивление. Я что, ляпнул что-то не в меру умное для пятилетней девочки? Впрочем, она быстро взяла себя в руки и вернула лицу прежнюю умиротворённую улыбку.

— Серебро — довольно ценный материал. Да и работа ювелиров должна быть оплачена: ведь им, как и всем живым людям, нужно есть и кормить семьи. Поэтому, как бы ни хотелось, мы не можем раздавать их бесплатно. Считай эту плату знаком твоего уважения к божеству.

— Извиняйте, но с деньгами у меня беда. Даже на мою одежду сенсею пришлось раскошеливаться из собственных сбережений.

— Ничего страшного. Сахид наблюдает за всеми людьми, носят они кулон или нет. Но когда подрастёшь и начнёшь сама зарабатывать деньги, не поскупись и купи себе один такой.

— Ага, непременно.

На этом мы закончили осмотр религиозных достопримечательностей и вышли на улицу.

— Ну как тебе? — спросил учитель.

— Ничё так, — сухо ответил я, хотя мысленно был занят обработкой полученной информации.

А поразмыслить было над чем. Главным образом — над изображениями Сахида и его ангелов. Седобородый старец в белом балахоне и служащие ему ангелы с белоснежными крыльями. Не находите подозрительным, что Мерилонская вера настолько совпадает с христианством

из моего прежнего мира?

Да, люди в обоих мирах живут одинаковые, но уже в архитектуре и дизайне одежды наблюдаются заметные отличия от земного средневековья, а уж культура и подавно должна быть совсем другой.

Разница, конечно, имеется: в местной церкви я не увидел ни крестов, ни распятий, ни упоминания Христа или кого-то на него похожего, но вот сам образ бога и ангелов взят буквально под копирку.

Погружённый в эти размышления, я не заметил, как мы дошли до ворот додзё. Оказавшись внутри, учитель повернулся ко мне:

— Итак, Кирао, с этого момента официально начинается твоя новая жизнь. Предупреждаю — мои тренировки суровы. Не каждый их выдерживает, и многие сбегают уже в первую неделю. Ты будешь выкладываться на пределе своих возможностей, только так ты сумеешь стать первоклассным бойцом. Готова ли ты к этому?

— Как-нибудь переживу, — ответил я. Сбегают, говоришь? Ага, было бы мне куда бежать. Давай показывай, что у вас тут за лютые методы образования.

* * *

Неделю спустя…

— Хааа, хааа…

Я валяюсь на земле, тяжело дыша. Всё тело болит, с меня градом льётся пот. В голове лишь одно желание: кто-нибудь, пристрелите меня! Хотя не стреляйте, я щас сам помру!

Я думал, что пять лет назад попал в ад. Как же я был наивен. В настоящем аду я оказался ровно неделю назад. Наворачивание кругов вокруг плаца, поднимание каменных гантель, отжимания, приседания, подтягивания. И не каких-нибудь тридцать минут, а по несколько часов в день без перерыва. Затем тренировки: отработка ударов и блоков, изучение стоек, спарринги с учениками и сенсеем. Это ещё несколько часов. С перерывами на еду и туалет, и лишь в конце дня даётся несколько часов на личные дела.

Физические нагрузки… Да в прошлой жизни я слова-то такого не знал! От армии откосил, несколько лет проработал офисной крысой. Напрягаться если и приходилось, то разве что в школе на уроках физкультуры.

А тут адские тренировки часами напролёт без выходных. Я-то надеялся, что, попав в новый мир, обрету какую-нибудь магическую силу и буду без напряга выкашивать врагов молниями и фаерболлами, а тут такое…

Помнится, я там недавно жаловался на побои, что пришлось терпеть во дворце. Ах, как это мило, называть побоями те нежные оплеухи и подзатыльники, от которых оставалось разве что лёгкое покраснение на коже. Здесь меня ежедневно лупят ногами, коленями, локтями и кулаками, причём с нешуточной силой.

И я начинаю всерьёз думать, что во дворце было не так уж и плохо. Перспектива прожить всю жизнь бесполезным нахлебником уже не кажется такой уж безнадёжной. Даже с отсутствием уроков и развлечений я готов смириться, лишь бы оказаться подальше от этого ада на земле.

Есть, конечно, и положительные стороны. И главная из них заключается в кардинально противоположном отношении к моей персоне. За эту неделю я успел познакомиться со всеми учениками додзё, которых набиралось чуть больше двух десятков, и ни один из них не смотрел на меня с тем презрением, к которому я так привык во дворце. Все как один оказались дружелюбными ребятами, которых, казалось, совершенно не волновала моя порченая кровь.