Смена климата
Шрифт:
А иначе и быть не могло. Если уж вампир съедал вампира, то съедал целиком. Включая душу. Что уж там говорить о дайнах и крови?
Эти дайны, эти неведомые возможности в первую очередь и интересовали тийрмастеров, комесов, просто влиятельных мертвецов, выходивших на контакт с Намик-Карасаром, предлагавших ему контракты, просивших его о помощи. Все правильно. Занозе тоже стоило бы заинтересоваться именно этим. А он думал над примечанием к общему списку. О том, что сам Турок не контактировал с духами, для этого у него был специально обученный Слуга. Еще Заноза думал над тем, что Турок много чего не делает сам. Не умеет. Не хочет учиться. Не считает
Какой вампир будет держать при себе столько Слуг? Какой вампир будет тратить столько крови на сохранение и поддержание чужих жизней?
Вампир, который знает, что его Слуги — особенные, и стоят крови, сколько бы ее ни потребовалось.
Отряд Турка был по большей части сформирован в те годы, когда тот искал свои пятнадцать жертв.
Искал, находил и съедал.
И Слуг своих он собрал там же, где находил тех неприятно сильных мертвяков.
Он давал свою кровь людям, спасенным от вампиров, ставивших непонятные эксперименты и над самими собой, и над смертными, попавшими к ним в руки. А эти вампиры-экспериментаторы выбирали смертных не просто так. Они выбирали тех, кто каким-то образом сможет изменить, усилить, улучшить дайны. Кого-то с особенной кровью? Вряд ли. Вампир не способен признать человеческую кровь особенной. Кого-то с особенными способностями? Это ближе к правде. Так из кого, получается, состоит команда Намик-Карасара?
«— Что в тебе особенного?
— Люди?»
Он сказал правду. Снова. Он все время дает понять, что отличается от других мертвецов, и его отличие — в его Слугах. Так оно и есть.
Правда, это не означает, что от самого Турка не стоит ожидать сюрпризов.
То, что Джейкобу удалось выяснить о Хасане Намик-Карасаре, не было такой уж тайной. Раньше Заноза полагал, что тийрмастер знает, кому доверить непростую боевую задачу, теперь он думал, что тийрмастер знал, кого в первую очередь хочет заполучить в свое распоряжение, благодаря сотрудничеству с венаторами. В любом случае, получалось, что Турок — ценный специалист и ценная добыча, и известно об этом было не только Рейвену, но и другим власть имущим. А что знают многие, то могут узнать и остальные. Вот, Джейкоб узнал. Теперь знает Заноза.
И, честно сказать, не считай он неприемлемым любое недобровольное сотрудничество, он бы понял желание тийрмастера заполучить Турка любой ценой. Он бы и от Ясаки не отказался, факт, но Турок мог дать японцу фору.
Самое время самодовольно вспомнить пророчество Лайзы о том, что они оба, и Турок, и Ясаки, будут принадлежать ему. Причем без всякого принуждения.
Да, Лайза сформулировала это иначе, но Заноза знал себя. И свои возможности. И то, что возможности эти полсотни лет не использовались, ничего не меняло.
А еще — самое время вспомнить пророчество Лайзы и понять, что у него просто нет выбора. Ясаки уже все решил, Турок — решит, а ему остается только принять как факт, что двум непонятным тварям что-то будет от него нужно. И попытаться понять этих тварей, пока не стало слишком поздно.
— Когда ты чувствуешь чужой страх, ты понимаешь, что это? — Ясаки смотрел без выражения и спрашивал
— Я умею бояться, — буркнул Заноза.
Ясаки кивнул. Как будто сделал пометку «безнадежно тупой» где-то в соответствующей графе истории болезни.
Это и правда было как-то глупо. Утверждать, что умеешь бояться, когда привык всем и каждому доказывать, что не знаешь страха.
Как-то дофига глупо. Потому что, если подумать…
— Не умеешь, — сказал Ясаки.
И был прав.
Даже за близких Заноза никогда не боялся. До смерти не было повода. После — не осталось близких. Сам всех убил.
— Твой ратун избавила тебя от страха. Это хорошо, — тон Ясаки, вопреки словам, был явно неодобрительным, — но сначала она должна была научить тебя бояться. А она не научила. Это плохо. Что такое собственный страх ты уже никогда не узнаешь, остается лишь познать чужой. Понять его ты не сможешь, но сможешь запомнить и воссоздать, когда понадобится. Если постараешься.
Пустующий склад, в котором они расположились, постепенно превращался в декорации к фильму ужасов в стилистике Боксерского восстания. Не важно, что фильмы ужасов в те времена не снимали, у Джейкоба было все хорошо с фантазией, а у Занозы — с умением объяснять, какие именно эмоции должны быть с помощью этой фантазии донесены до клиента.
Обычная гостиная обычного английского дома, с неброскими, заметными лишь под правильным углом вкраплениями китайского… кошмара.
— Для того, кто не умеет бояться, ты хорошо справляешься, — констатировал Ясаки.
— Знаю правила.
— У нашего бакричо мозги вывихнуты, — рассеянно заметил поглощенный творческим процессом Джейкоб, — он пальцем наугад тычет: здесь вот в эту сторону шкаф перекоси, здесь закорючку нарисуй, на том портрете вот этакую рожу сделай… узкоглазую, — он с любопытством покосился на Ясаки, но вряд ли, конечно, рассчитывал увидеть хоть какую-нибудь реакцию. — Как скунс. Хвостом машет, все пугаются, а он даже не понимает, что делает. Знает только, что надо хвостом махать.
— А ты понимаешь, зачем искажать пропорции?
— Я понимаю, зачем искажать все. Зачем искажать то, что происходит в твоей голове, в его голове, — Джейкоб кивнул на Занозу, — в головах у всех вас. Вы видите то, что хотите, только до тех пор, пока я не захочу, чтобы вы видели что-нибудь другое. Так о чем ты спрашиваешь, годжо? Я тут единственный, кто, вообще, хоть что-то понимает.
В рамках своих представлений о реальности, Джейкоб уж точно понимал все. И хотя понимание это сводилось к знанию о том, что ничего нет, кроме того, чему он позволяет быть, да и того тоже нет, в «цыганской магии» Джейкоб был лучшим. С магией ведь та же фигня, что с вампирами. То, чего нет, но что любой может увидеть. И почувствовать. А при неосторожном обращении магия смертельна. Даже для неуязвимых венаторов, сожравших киноварную пилюлю бессмертия.
Самым сложным было отнюдь не оформление интерьера. Джейкоб верно заметил, что Заноза всего лишь действует по правилам — выучив однажды, на какие кнопки нужно нажать, чтоб вызвать те или иные эмоции, нажимает на них, и получает требуемый результат. Джейкоб ошибался, утверждая, что Заноза не понимает, как работает механизм, который задействует нажатие кнопок. Но этот механизм они видели настолько по-разному, что никогда бы не сошлись во мнениях относительно его устройства. Тут и спорить не о чем.