Смена
Шрифт:
– Акапельно? – спросила на всякий случай я.
Она кивнула.
Долго не раздумывая, я открыла рот и запела:
Не сразу все устроилось,
Москва не сразу строилась,
Москва слезам не верила,
А верила любви.
Снега-ами запорошена-а,
Листво-ою заворожен-а… 2
– Стоп… стоп… стоп… – замахала руками худрук. – Не пойдёт, Света. – сказала она. – Не пойдёт!
2
Слова
Я резко замолчала.
– Почему не пойдёт? – искренне удивляясь, спросила я. – Вы же сами сказали про ретро-тему.
– Нужно что-то повыше, Света, повыше, чтобы понять, каковы возможности твоего голоса. Мы тут выбрали песню, а Ира наша не тянет. – сказала худрук и посмотрела в сторону, где стояла низенькая светлая девчонка, видимо, та хористка, о которой мне говорил Саша, и, заметно приуныв, молча наблюдала за нами. На мой взгляд, ей, наоборот, повезло, что не нужно будет петь эти нафталиновые песни перед всем лагерем завтра. Хотя-я, кто его знает, что нужно для счастья тому или иному человеку.
Я снова начала перебирать в голове песни, усиленно разбирая захламлённые комнаты моей памяти.
«Надежда»… Нет, не то.
«Московские окна»… Не то.
«Девятый класс, молчит звонок…» Фу, не-е, это я не буду петь ни за что.
«Ромашковая Русь»? Низкая, нет.
А-а… – наконец, озарение настигло меня. – «Нежность»! Точно. И повыше можно взять. Точно! Точно! Точно!
– Придумала? – с нетерпением спросила худрук.
– Да. – ответила я и начала петь, представив, что передо мной сидит моя Ирина Николаевна и жестами показывает, где именно нужно голосом идти вверх и вверх:
Опустела без тебя Земля…
Как мне несколько часов прожить?
Так же падает в садах листва,
И куда-то всё спешат такси…
Только пусто на Земле одной
Без тебя, а ты… Ты летишь, и тебе
Дарят звёзды
Свою нежность… 3
Я допела последний куплет и замолчала. Зал притих. Очнулись даже те, кто спал на последних рядах. Худрук одобрительно кивнула и зааплодировала, многие сделали тоже самое, а мне не оставалось больше ничего, как залиться краской от смущения. Я никогда не любила быть в центре всеобщего внимания, меня это тяготило, поэтому смутилась я и на этот раз.
3
Слова Н.Н. Добронравова, муз. А. Пахмутова
– Светлан, какой у тебя диапазон голоса, знаешь? – поинтересовалась женщина.
– Преподавательница говорит, что почти две октавы.
Кто-то удручённо охнул рядом. Это была та самая девочка-хористка.
Ирина Николаевна мне постоянно твердит, что нужно и дальше разрабатывать голос до 2,5-3 октав. Шутя, она иногда меня называет «наша почти половина от Уитни Хьюстон», о пяти октавах которой можно просто мечтать. Конечно, на музыку, кроме сольфеджио, я бегаю с удовольствием, но становиться профессионалом
– Свет. – от набежавших мыслей меня отвлекла худрук. – Давай тогда попробуем спеть нашу песню. Ты однозначно нам подходишь. У нас тематика – времена года. Ваш пятый отряд вместе с первым и вторым показывает тему весны. Сценка готова. Там первая любовь, птички-синички… Ну и ты будешь петь на их фоне…
Она протянула мне тетрадный листок, на которым красивым почерком были выведены слова песни «Любовь настала».
– Если ты её не знаешь, можем по нотам распеть сначала, но выучить нужно кровь из носу наизусть до завтрашнего утра. Присаживайся… – предложила она, указывая рукой на пустой табурет, стоящий рядом с её стулом.
Песню я знала. Она тоже была из разряда антресольно-нафталиновых, от которых сходила с ума моя Ирина Николаевна. Правда, сама я её не пела, но пела девочка из старшей группы, однако мотив и слова были мне хорошо знакомы.
– А другие временя года что поют? – спросила я.
– Зима – «Где-то на белом свете…» из Шурика, осень у нас «Кленовый лист» Караченцова, а летом «Летний дождь» Игоря Талькова. Везде любовь… Ну так что, знаешь или нет?
– Знаю. – кивнула я. – Можно начинать.
Женщина-худрук громко хрустнула пальцами, выпрямилась на стуле и ударила по клавишам. Моё сердце бешено стучало. Я никак не могла отучить его от этой глупой привычки переживать, по сути, по всякой ерунде. Но тут находилась куча людей, как и на наших отчётных концертах, которая внимательно смотрела на меня во все глаза.
Так… Света… Вдох-выдох… Начинаем…
Как много лет во мне любовь спала.
Мне это слово ни о чем не говорило… 4
4
Слова Р. Рождественского, муз. Р. Паулса
Но после двух строчек худрук резко перестала играть.
– Света! – воскликнула она так, что у меня практически упало сердце. – Ну какой ты чёрствый сухарь! – сделала она мне замечание. – Поёшь красиво, конечно, но так бездушно. Бездушно, Света! Ну ты представь, на улице весна, молодая пара, между ними первые искренние чувства, Свет… Вот сколько тебе лет?
– Пятнадцать. – смутилась я.
– Ну вот, самое время испытывать нечто подобное. Неужели, ты никогда не симпатизировала никому? А, Свет? Однако же, «Нежность» ты спела очень чувственно, я аж поверила, что героиня без него просто умрёт, вот прям на месте, если он не вернётся обратно к ней.
– Нет. – твёрдо ответила я на её вопрос. – Не испытывала. А по поводу «Нежности», вы просто не представляете, как мы её с учительницей учили и интонационно раскладывали по словам и строчкам.
– Нет? – удивилась женщина. – Ну как же, юность, птички-синички. – всё повторяла и повторяла она, не веря мне. – Весна, тепло, красивая девушка, красивый парень, между ними это прекрасное чувство… Понимаешь? – но тут мужской голос резко прервал все её размышления.
– Ну давай, Селиванова! – я обернулась на голос и увидела нашего вожатого Сашку, который сидел сбоку на первом ряду возле окна и не попадал в поле моего зрения. – Давай! С чувством, Селиванова, с чувством! А то реально, очень суховато, Селиванова! – продолжал издеваться он, ухмыляясь и улыбаясь, как можно шире.