Смена

Alkor

Дом Майколсонов

Софи обливалась потом после полосы препятствий. Новая жизнь не обещала быть лёгкой или беззаботной. Девушка с первой минуты поняла, что покоя тоже не будет. Клаус уже мог не следить за её тренировками, юная волчица решила тренироваться пока не рухнет. Стать сильной, уметь дать отпор, ответить ударом на удар. Вгрызться в горло любому, кто может представлять угрозу. То, что белая волчица желанная добыча для очень многих, Клаус объяснил ей весьма популярно. Конечно, никто больше не рискнёт напасть на Майколсонов в их собственном доме, но Софи не собиралась

всё время сидеть в четырёх стенах. Девушка слишком хорошо помнила, как боялась выйти за калитку, и не хотела жить так всю жизнь. Софи всегда считала, что закончит школу, поступит в кулинарный колледж и станет шеф-поваром в крутом ресторане. Может, выступит в каком-нибудь шоу и получит мировую славу. А сейчас… нет, намеченное будущее вполне может осуществиться, тем более, если Клаус Майколсон окажет поддержку приёмной дочери. Но плюс ко всему, она научится драться. Защищать себя.

– Тебе это не нужно. – Софи уже научилась распознавать запахи, и знала, кто и когда подходил к ней. И сейчас за спиной стоял Генри. – Никто не даст тебя в обиду.

– Спасибо, Генри, но не стоит. – Девушка отошла на расстояние вытянутой руки. Ей действительно нравился этот парень, но… сейчас она была не готова. Последние события ещё не скоро сотрутся из памяти до такой степени, чтобы хотя бы стало легче дышать. – Я должна учиться заботиться о себе сама.

– Дядя Ник сможет защитить тебя. И я тоже.

– Тот, кто не способен постоять за себя сам, не достоин помощи. – Криво улыбнулась Софи. – Генри, ты забываешь кое-что… Я ведь не Майколсон. Меня удочерили, потому что я – ценный приз, и я прекрасно это понимаю. И всегда буду помнить об этом. Я – сирота, Генри, ты это понимаешь? Все мои родные мертвы, и как бы не были добры ко мне другие люди, я всё равно – чужая.

– Эй. – Генри поймал девушка за руку и притянул к себе. – Софи… я люблю тебя. Всё будет хорошо.

– Генрих Винсент Майколсон, где, чёрт возьми, твой отец? – Трудно представить величественный вихрь, но эта женщина как-то умудрилась. Красивая, высокая, с холодным взглядом.

– В кабинете с дядей Ником. – Генри говорил уже в идеально прямую спину.

– Дай угадаю. Твоя мама?

– Ты удивительно прозорлива, Софи.

– Начинать искать окоп?

– Я с тобой.

Элайджа собирался возвращаться домой через пару дней и сейчас просто общался с братом за бокалом дорого вина из дальних уголков погреба Майколсонов. Дни стояли относительно спокойные, и время лениво посидеть вполне было. Впрочем, когда дверь распахнулась, это спокойствие закончилось. Клаус увидел Моргану первым и поперхнулся вином. Глаза невестки метали молнии, и грозили испепелить всё, что было органически способно гореть. Включая парочку первородных вампиров, сидящих в этой комнате.

– Здравствуй, Ник. – Моргана всегда хорошо относилась к деверю. И Клаус глубоко уважал эту женщину, что случалось с ним не так уж часто. Красивая, сильная, властная… на что способна её магия, он уже видел. – Извини, что без предупреждения.

– Ничего страшного, Моргана. Тебе всегда рады. А теперь позволь я вас оставлю. От греха подальше.

– Очень правильное решение, Ник. – Моргана улыбнулась спешно уходящему деверю и повернулась к мужу. Элайджа выглядел донельзя удивлённым. – Здравствуй, дорогой… поговорим?

Подслушивать, конечно же, не хорошо, но тут даже прислушиваться не надо было особо. Не было криков и истеричного скандала, но разговор шёл на повышенных

тонах и сквозил холодом.

Генри уловил пару фраз, которые его выбили из колеи:

– Ты с ума сошла? Она же ещё ребёнок.

– Это наша дочь ещё ребёнок, Элайджа. А эта… женщина. Хитрая и наглая женщина. И не говори мне, что ты тут ни причём. К чистому никакая грязь не прилипнет. Разберись с этим, или я убью тебя.

– Даже грозить разводом не будешь?

– Разумеется, нет, Элайджа. – Этой улыбке позавидовала бы сама горгона. – Развод это всегда скандал, а у нас дочь на выданье. К тому же делить имущество… вдовство и проще и надёжнее.

Генри, милый, собирай вещи, мы едем домой.

– Счастливого полёта. – Улыбнулась Софи, тряхнув за плечо оцепеневшего парня. – Генри?!

– О ком они говорят? Из-за этой женщины я могу лишиться отца, Софи.

– Да ладно… ты что, всерьёз думаешь, что твоя мама осуществит угрозу?

– Да. Безусловно.

Бар Руссо

Как уехал Билли, для Анны в баре стало настоящее раздолье. Наливали без вопросов, и прибавлялось тех, кто охотно её угощал. Вот только девушку никак это не радовало. Она сама от себя этого не ожидала, но умудрилась влюбиться в Элайджу Майколсона всерьёз. Было в нём что-то такое, что притягивало похлеще любого магнита. Спокойный, благородный, с утонченным вкусом. Он напоминал Анне о том, чего у неё в жизни никогда не было. Богатая жизнь в хорошем доме, частная школа, хороший колледж. Вещи из бутиков, а не из ближайшего магазина уценённых брендов. Личный шофёр забирает с учёбы. И всё это могло быть с её жизнью, если бы мама прибрала к рукам одного из Майколсонов. Отец Надежды или его брат, любой бы подошёл. И сейчас девушка собиралась исправить упущение. И как удачно, что всё совпадало с её собственными желаниями. Это ли не идеальный мир? И такая мелочь, как наличие на пути к достижению её цели жены не смущало ни мало. И зря. Стакан со скотчем вспыхнул в руке. Девушка с визгом отпрыгнула и бросила стакан на пол. Вслед за ним вспыхнула половина бара, и Анна бросилась на улицу. Вокруг не было ни души. Возле самого виска что-то просвистело, и девушка с ужасом уставилась на нож, по рукоять вошедший в стену. И голос, звучащий из ниоткуда, прошелестел:

– Убирайся из города.

Девушка прижалась к стене, еле переводя дух. Никогда она не была так напугана. Что всё это значит? И более конкретного предупреждения трудно представить. Убирайся из города. Иначе умрёшь. Да сейчас… ещё чего не хватало.

– Ну и дура. – Ехидно ответил тот же голос и с громким хлопком исчез.

– Впечатляющие спецэффекты, правда? – Адель твёрдой походкой вышла из-за угла. За её спиной маячил какой-то высокий парень. – Тебя подбросить до вокзала?

– Нет уж. Я не из пугливых.

– Дура ты, девочка. Ну как хочешь, жизнь твоя. – И Адель растворилась в ночи. Анна осталась стоять на улице одна, и только сейчас поняла, какая гробовая тишина стояла. Звуки прорезывались по одному. Гудели машины, играла музыка, кто-то переругивался в подворотне. Появились люди, загорелись фонари, и жизнь потекла по привычному пути. Как будто ничего не случилось. Совсем ничего.

Лос-Анжелес

Лекси настойчиво звонила в дверь квартиры брата. Джед открыла, окинула её взглядом и вернулась на диван. Девушка завернулась в плед и продолжила переключать каналы.