Сменный Кен для Барби
Шрифт:
– А он сам где? – осведомился Мирон.
– Еще не приехал.
– А что он нам рекомендует есть? – поинтересовалась Джулия.
Домоправительница сделала скорбное лицо и начала перечислять, словно зачитывая список приглашенных на похороны:
– Яйца. Только белки…
– Что?! – на первом же пункте прервал ее Мирослав.
– Это не я придумала! Это послеоперационная диета, – испуганно вскинула глаза женщина. – Овсяная кашка на воде, разваренная, прости, Господи, до склизкого состояния. Затем еще запеченное яблочко,
– Хватит, Клавдия Михайловна! Нам что, операцию на желудке, что ли, делали? Несите нормальный завтрак! – распорядился Мирон.
– Как вы любите?
– Точно так!
– Я мигом! – обрадовалась Клавдия, не желавшая опозориться перед дорогой гостьей таким ужасным завтраком.
Женщина ушла, а Джулия продолжила:
– А кто тебе разрешал привозить меня к себе домой? Воспользовался моим бессознательным состоянием…
– Воспользовался. Я просто был уверен, что дома будет лучше и я обеспечу тебе надлежащий уход.
– Может, по мне скучает и волнуется моя семья? – закинула ногу на ногу Джулия.
– Я узнавал, нет у тебя никакой семьи. Ты забыла, кем я работаю. У меня есть связи…
– Очень неэтично узнавать такие вещи и тем более сообщать женщине об этом, – отвернулась Джулия, ощущая вкусные запахи и слыша шкворчащие звуки, доносившиеся с кухни.
Честно говоря, очень хотелось нормально поесть. Прошли уже сутки после операции, и организм явно пошел на поправку, отойдя от наркоза.
– А у тебя хорошо… не хочется уходить. Не то, что берлога Ионова, – потянулась Джулия и тут же поморщилась от боли в спине.
– Так и не уходи, кто тебя гонит? – сразу же оживился Мирослав.
– Мы уже говорили об этом. Это исключено. Мы очень разные люди, я не вступаю больше в серьезные отношения.
– Я могу и не в серьезные, – вызвался Мирослав.
– А я и не сомневаюсь. Но нет.
– Ты не сказала, что я тебе не нравлюсь, это самое главное. Ты боишься, и я тебя понимаю. Ты всегда выбираешь неправильных парней.
– В смысле? – напряглась она.
– Я говорил со следователем Олегом Алексеевичем Капустиным. Я, когда вызывал милицию, ему позвонил.
– И что?
– Максим мертв… Взяли его помощницу, всех деревенских отморозков, помогавших ему, и режиссера порнофильмов – Олега Вересова. Не очень ли много Олегов? – сам себя спросил Мирослав. – Я знаю, что вы с Вересовым были вместе, но вряд ли к тебе будут вопросы. Уже доказано, что в порнобизнес он ушел после расставания с тобой.
– Очень приятно, – буркнула Джульетта. – Я словно в грязи вывалялась. Надо же, была с человеком, который оказался способен на такое!
– Найдены доказательства преступной деятельности. Обнаружены записи с детьми, сейчас ведется следствие – где эти дети, кто виноват в их вовлечении в это дерьмо… Полетит еще много голов.
– А Данила Иванов?
– Что?
– Это известный актер… Я узнала его куртку со значком
– Я не слышал эти имя и фамилию, – задумался Мирон. – А почему это тебя так волнует?
– Это мой бывший муж. Ты же говорил, что хорошо изучил мою биографию. Данила единственный, за кем я была официально замужем.
– Точно! А я думаю: что-то знакомое… Ну у тебя и мужчины! Они что, все ушли в порнобизнес?
– Да, я им явно что-то недодала! – поддразнила его Джулия и показала язык.
– Нет, я не знаю, повязали ли твоего бывшего, – честно ответил Мирон. – Надо узнать.
– Не надо, а то получится, что я его подставила. Я сначала сама поговорю с ним.
– Это не опасно? – Совершенно нет. Данила – просто душка!
Клавдия Михайловна вкатила в гостиную столик на колесиках, уставленный яствами.
– Вуаля! Завтрак, господа, – провозгласила она.
Она принесла, то есть привезла, румяные пышные булочки, шкворчащий в сковородочке омлет с луком и помидорами, жареные сосиски с кетчупом, розетку с клубничным вареньем, круассаны, фрукты и кофе.
– Вот это да! Спасибо! – обрадовалась Джулия.
– Клавдия Михайловна не даст умереть с голоду – это точно! – откусил сразу половину сосиски Мирослав.
– А за вами кто присматривает? – спросила домоправительница у Джулии.
– Никто, я обхожусь без помощницы, ем мало… Очень часто обедаю в ресторанах. А убирает квартиру раз в неделю соседка-пенсионерка. Я ей за это плачу.
– Как вы мне, деточка, нравитесь на экране… – вздохнула Клавдия Михайловна. – Так нравитесь… Вы очень талантливая актриса, а уж какая красавица! – В ее устах это прозвучало настолько искренне, что Джулия ее тоже искренне поблагодарила.
– Наконец достойная женщина у нас в доме! – вздохнула домоправительница, чем ввергла Мирослава в краску. Словно у него до нее неизвестно кто перебывал в гостях.
– Кофе ароматный, – продолжала хвалить ее Джульетта.
– Импортный… Мирослав плохого не пьет. Вы кушайте, кушайте. Господи! Оба раненые! Как мне вас жалко! Это надо же как… – покачала она головой и промокнула салфеткой слезу в уголке глаза. – А хотите, я вам оладушки с вареньем и медом испеку?
– Испеки, – кивнул Мирослав. – У тебя это очень хорошо получается.
Клавдия Михайловна тут же кинулась на кухню с готовностью гончей.
– Ну, ты как? – участливо обратился к Джулии Мирослав.
– Ничего… Правда, ничего… Спасибо тебе за все… Я хочу домой.
– Ты с ума сошла? Я никуда тебя не отпущу! Живи здесь, прошу тебя! Я клянусь, что не буду к тебе приставать, – всполошился Мирон. – Делай, что хочешь, принимай здесь своих друзей…
– В смысле? – не поняла Джулия. – Ты что имеешь в виду?
– Приходили люди, желавшие пообщаться с тобой, как только ты придешь в себя!