Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики
Шрифт:
За время войны Разведуправление ВВС обработало свыше 150 000 разведывательных документов. Получается практически по 100 в день. С 1943 г. «разведывательная машина» больше сбоев не давала. Все разведданные поступали в определенные сроки, как того требовала обстановка. Каждый служащий, будь это простой солдат или командир, отдавал себе отчет в том, что успех боевой операции зависит от предоставленной вовремя информации. Штабы всячески старались способствовать оперативности ее прохождения. Оперативность в воздушной разведке играла основополагающую роль: необходимо было довести информацию до соответствующих штабов любыми способами. Поэтому практически бесперебойно работала радиосвязь, причем для авиаразведчиков
Опыт Великой Отечественной войны продемонстрировал целесообразность закрепления за отдельными разведчастями постоянных полос и районов разведки, а за отдельными членами экипажа — конкретных объектов. Это упрощало определение изменений на местности, больше внимания уделяли непосредственно разведке и меньше — ориентировке.
Глава 5. Деятельность советской разведки в предвоенные и военные годы
«Красная капелла»
Тема о группе немецких антифашистов, именуемой «Красной капеллой», весьма популярна в европейских странах. Написано множество книг, затрагивающих этот сюжет. По словам известного французского писателя Жиля Перро, «Красная капелла» на Западе изучается в виде организации, которая по сути является сочетанием антифашистского сопротивления и элементов разведдеятельности, результат которой был впечатляющим. Но он же отмечает однобокость и фрагментарность западного понимания истории «Красной капеллы». Скорее всего, это вызвано использованием западными историками в качестве источников в основном мемуаров нацистских контрразведчиков, естественно, видевших в участниках «капеллы» исключительно врагов.
Лишь с некоторых пор стало возможным ознакомиться с архивными материалами советской, американской и британской спецслужб.
Как появилось название этой антифашистской группы, поведал заместитель шефа гестапо Г. Мюллера оберфюрер СС Ф. Паннцингер на допросах в Смерш 1 февраля 1947 г. и 29 июня 1951 г. Он рассказал, что был осуществлен радиоперехват шифрованных сообщений — слышался стрекот морзянки нескольких передатчиков. Радистов контрразведчики называли «музыкантами», поэтому хор сигналов стал «оркестром», а по-немецки — «капеллой». Нацисты установили, что передачи шли в советскую Москву, так что цвет «оркестра» мог быть только красным.
Для немцев безуспешная борьба с «оркестрантами», естественно, была неприятным воспоминанием, и оберфюрер о подпольщиках высказывался весьма пренебрежительно. Несмотря на замалчивание немцами нелицеприятного для себя факта, Харро Шульце-Бойзена (Старшину), Арвида Харнака (Корсиканца) и остальных участников Сопротивления многие помнят как мужественных людей, боровшихся за новую, свободную, мирную Германию.
В «Красную капеллу» входило много разных антифашистских групп, иногда не связанных друг с другом. Они либо сотрудничали с советской внешней разведкой под контролем Главного разведывательного управления Генштаба. Красной армии, либо работали самостоятельно. Иногда говорят о том, что всем Сопротивлением управляли из-за границы через советского разведчика Л. Треппера. Это не соответствует действительности. Группа Старшины и Корсиканца вышла на советскую разведку ради повышения эффективности борьбы с гитлеровским режимом. Отношения между советскими разведчиками и повстанцами были партнерскими. По большей части «Красная капелла» не была разведывательной структурой в классическом понимании. До войны связь с ней осуществляли через легальную агентурную сеть в Берлине.
Все началось в 1933 г., когда канцлером Германии стал Гитлер. Советская разведка наблюдала за торжеством фашизма в отдельно взятой стране и получила задание связаться
Эту работу поручили Б. М. Гордону, возглавлявшему консульский отдел посольства Советского Союза в Берлине. Первый секретарь посольства А. Гиршфельд познакомил его с философом и юристом А. Харнаком. В конце лета 1935 г. была достигнута принципиальная договоренность о том, что Харнак объединит усилия с советскими товарищами в противостоянии диктатуре фашизма и в недопущении развязывания мировой войны.
Гордон четко проинструктировал Харнака. Корсиканец стал членом Национал-социалистской партии, чтобы превратиться в своего человека для нацистов. Вскоре он поднялся до старшего правительственного советника в имперском министерстве экономики, где ему представилась возможность добывать сведения о любом секторе хозяйства государства, в том числе и военном. Вся эта неоценимая информация исправно поступала в Москву. Харнаку помогали верные друзья: писатель и театральный деятель А. Кукхоф (Старик) с супругой Гретой (Кан). В это же время Харнак заводит знакомство со служащим разведывательного штаба авиации Г. Геринга Харро Шульце-Бойзеном (Старшиной). Сложился костяк, наверное, самой известной группы антифашистов. Между Харнаком и Гордоном с соблюдением тщательной конспирации проходили регулярные встречи.
В заслугу «Красной капелле» прежде всего можно поставить то, что руководство СССР задолго до войны знало о военных приготовлениях Германии, свидетельствовавших о ее агрессивных намерениях. Другое дело, что им не уделяли должного внимания и сотрудничество по вине советской системы не всегда шло гладко.
В 1937 г. Гордона затребовали в Москву, чтобы арестовать по глупому и мелочному доносу какого-то незначительного человека. Клевета неудачно совпала с очередной чисткой руководства разведки, и берлинского связного расстреляли. Это событие негативно повлияло на всю резидентуру в Германии, которая оказалась без фактического руководителя. Причем случилось все тогда, когда разведывательная деятельность становилась наиболее эффективной. Агентская сеть насчитывала до 15 разведчиков с доступом к важным источникам информации. Когда Гордон уехал, его функции на себя взял опытный разведчик А. И. Агаянц, ной с ним не повезло. В декабре 1938 г. он умер на операционном столе из-за прободения язвы желудка.
Может показаться странным, но по поводу важных и интересных данных у советских аналитиков и руководства возникали сомнения, а дезинформацию часто принимали на веру. Вероятно, тут дело в психологии человека. Не зря же министру народного просвещения и пропаганды третьего рейха П. Й. Геббельсу приписывают фразу: «Чем чудовищнее ложь, тем охотнее люди в нее верят».
Практически целый год агенты в Берлине существовали без резидента. В Москве чувствовался дефицит опытных разведчиков, так как многих репрессировали. В сентябре 1939 г. резидент в Берлине все-таки появился. Правда, А. 3. Кобулов совершенно не имел опыта и попал на самое ответственное направление что называется, по «блату», будучи братом заместителя наркома внутренних дел Л. Берии.
Перед отъездом Кобулов встретился с «ветеранами» разведки П. М. Фитиным и П. М. Журавлевым. У последнего от разговора с самонадеянным резидентом осталось неприятное ощущение. Прибыв на место, протеже Берии с энтузиазмом взялся за дело, в результате чего на прыткого болтливого молодого человека, заводящего знакомства со всеми подряд, обратил внимание начальник отделения гестапо штандартенфюрер Р. Ликус. Именно он поручил проверить не в меру активного Кобулова. По отчетам тайной германской полиции, он проходил как резидент советской разведки.