Смерть Анны Ор(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XXII)

Максим Марк

Помолчав, он добавил:

— Желаю миледи счастливого пути…

Глядя прямо в глаза полковнику Гавварду, леди Эдит сказала тихо и раздельно:

— Сэр, я должна вам сообщить…

Полковник Гаввард ждал…

И, услышав два имени, произнесенные музыкальным голосом миледи, он сказал коротко:

— Мы знаем, миледи…

Свисток боцмана прервал его… Поцеловав руку леди Эдит, полковник Гаввард пошел к трапу… Отходя, он сказал:

— Будет сделано, миледи…

Легкая гичка понесла полковника к берегу… «Адмирабль»

загудел сиреной, его винты вспенили зеленоватые волны одесского рейда: «Адмирабль» отходил от берегов Одессы, чтобы больше уже не возвращаться туда…

Леди Эдит стояла на спардеке, облокотясь на перила… Зеленоватыми холодными глазами она глядела, как отходили все дальше пристани, приморский бульвар и линия белых, сверкавших на солнце домов…

Затем она медленно повернулась и пошла по трапу вниз. Сходя, леди Холлстен, не меняя выражения лица, подумала:

— Быть может, к моим, рассказам о приключениях на Востоке я смогу прибавить в лондонском обществе совершенно невероятную вещь: я могу рассказать, что видела настоящую любовь…

Она улыбнулась корректной улыбкой, улыбкой, достойной леди Холлстен, и медленно сошла в кают-компанию…

Бойкий стюард в белоснежном костюме спросил:

— Кофе… Чай… Какао…

Медленно, леди ответила:

— Чай и кекс… Я проголодалась…

* * *

Среди суеты, царившей в городе, панических лиц, расширенных ужасом глаз шнырял мистер Джонсон… Ввиду важности минуты он переменил свой ярко-изумрудный галстук на серый с красными крапинками, гладко побрился и смазал волосы бриолином: он выглядел именинником…

Мистер Джонсон в сопровождении двух агентов русской разведки подошел в сумерках к дому, где жил Казарин…

Они бесшумно поднялись по лестнице… Мистер Джонсон дважды стукнул в дверь… Ответа не было. И, надавив дверную ручку, мистер Джонсон, держа наготове револьвер, ворвался в Комнату. За ним вошли двое офицеров…

Комната была пуста… На диване лежала шинель с погонами поручика…

Окаменевший мистер Джонсон молчал… Затем, выйдя из столбняка, крикнул:

— Ушел!.. Годдем…

Он еще раз сказал ослабевшим голосом:

— Годдем…

Сверкая и кружась как хлопья огненного снега, в его голове замелькала потерянные тысяча фунтов… И, чувствуя как слабеют его ноги, мистер Джонсон сел на диван, глядя на русских офицеров.

— Ушел, — сказал один из них…

Другой выругался, длинно и цинично… Мистер Джонсон, не понимая слов, понял сущность ругательства… Он немедленно перевел его на английский, прибавив еще от себя комментарии…

Вскрытые ящики стола не обнаружили ничего…

Но в боковом ящике лежало письмо, на котором аккуратными буквами, прекрасным почерком было написано:

— Сэру Джону Гавварду, лично.

Мистер Джонсон спрятал письмо в карман. Выходя, он вдруг втянул своим носом ищейки воздух…

— Годдем, —

сказал он еще раз…

Он снова вошел в комнату, втягивая воздух ноздрями…

Затем мистер Джонсон сказал самому себе:

— Здесь была женщина… И эти духи…

Мистер Джонсон немедленно вспомнил, где он слышал этот запах… Еще одно проклятье сорвалось у него с губ и, не обращая на офицеров никакого внимания, мистер Джонсон выскочил из комнаты и исчез…

Жевательные мускулы Гавварда напряглись и зашевелились, когда мистер Джонсон кончил свой короткий доклад, сделанный убитым голосом…

— Письмо, — сказал отрывисто Гаввард…

Он вскрыл письмо и прочел бисерные аккуратные строки:

— Сэр! Уходя из сферы вашего внимания, я льщу себя надеждой еще встретиться с вами… Я не могу не встретиться с вами, сэр, профессиональным убийцей и, в частности, убийцей Абиндра-Ната. Мы встретимся с вами, сэр, несомненно, и будет ли это в Калькутте, когда революционный индусский народ свергнет владычество британских чиновников, будет ли это в Афганистане, в Египте, Австралии — все равно, где я буду счастлив, сэр, отправить вас на виселицу…

Нас много, сэр, в этом не обманывается ваша ищейка, этот Джонсон, опора короля и джентльменов из Сити. Нас много: китайцы, египтяне, индусы, малайцы, аннамиты и многие другие… И наша работа сводится к тому, чтобы порабощенные миллионы Востока и Юга голосом, подобным обвалу Гималаев, сказали вам:

— Смерть…

Я ухожу для работы над этим, сэр… Кстати, вам не мешало бы заменить зеленый галстук мистера Джонсона другим на средства британского казначейства: ибо этот галстук вопит о принадлежности к Скотленд-Ярду…

До свидания, сэр.

Казарин.

П. С. Спешу довести до вашего сведения, что полковник Маршан, ваш коллега, дал крайне интересную характеристику вашей личности в докладе секретному отделу генерального штаба Франции… Рекомендую с ней ознакомиться…

К.

Полковник Гаввард проглотил слюну. Затем он сказал Джонсону:

— Попрошу выйти из комнаты…

Мистер Джонсон попятился из комнаты… И когда он закрыл за собой дверь, полковник Гаввард взял в руки стек и медленно, методически стал его ломать…

Жевательные мускулы полковника Гавварда двигались, как мускулы циркового атлета…

Он изломал стек на мелкие куски с наслаждением бешенства, затем стал рвать письмо… Покончив с письмом, он оглянулся: в комнате никого не было… И тогда полковник Гаввард сказал медленно и убежденно:

— Старый осел…

После чего простонал:

— Десять лет службы в Индии…

В дверь постучали… Полковник Гаввард принял обычный вид… В комнату вошел, пятясь как-то боком, как ученая цирковая лошадь, Джонсон…