Смерть Артура
Шрифт:
И тогда он отсек ему голову. И такой тут поднялся смрад, когда душа его выходила из тела, что никто не мог выдержать этой вони. И унесли его тело и похоронили в лесу, ибо он был язычник.
Тут протрубили отбой, и сэр Паломид разоружился. А затем явился он к королеве Гвиневере и к сэру Галахальту Высокородному Принцу и к сэру Ланселоту.
— Сэр, — сказал ему Высокородный Принц, — ныне видели вы великое чудо у тела Корсабрина, какой поднялся страшный смрад, когда душа его выходила из тела. И потому все мы просим вас принять крещение, тогда все рыцари
— Сэр, — отвечал сэр Паломид, — да будет вам всем ведомо, что я прибыл в эту страну, дабы стать христианином, в сердце моем я христианин и христианином буду. Но я дал такую клятву, что не приму крещения, пока не проведу семи жестоких боев во славу Иисуса, а тогда уж крещусь. И я верю, что Богу угодно мое намерение, ибо оно праведно.
Потом сэр Паломид пригласил королеву Гвиневеру и Высокородного Принца к нему отужинал, пригласил и сэра Ланселота с сэром Ламораком и многих других добрых рыцарей.
А наутро они прослушали обедню, потом протрубили к началу боя, и многие славные рыцари приготовились выступить.
Здесь начинается шестой день. Выехал на поле сэр Гахерис и встретился в поединке с сэром Оссейсом Сурлузским, и сэр Гахерис перекинул его через круп его коня. А потом началась общая схватка обеих сторон, и много копьев было поломано, и много рыцарей сброшено под коням.
Вот сэр Дирнард и сэр Агловаль, братья сэра Ламорака, встретились в бою с двумя другими рыцарями и так они друг на друга ударили, что все четыре рыцаря и их кони очутились на земле.
Как увидел сэр Ламорак двоих своих братьев поверженными, разъярился он безмерно. Он схватил в руку тяжелое копье и этим копьем сокрушил четырех добрых рыцарей, а потом копье его сломалось. Тогда вытащил он меч свой из ножен и стал разить им направо и налево, срывая шлемы и повергая наземь рыцарей, так что все люди дивились его подвигам, ибо многие рыцари пред ним обратились в бегство. А он вновь посадил на коней своих братьев и сказал так:
— Братья, стыдитесь, что вылетели вы из своих седел! Чего стоит рыцарь, если он не на коне? Я ни во что не ставлю рыцаря, когда он пеш, ибо пеший бой — дело простых воинов. И ни один рыцарь не должен сражаться пешим, когда не принудили его к тому изменой или не заставили спешиться силой. А потому, братья, крепче держитесь в седле или же больше у меня на глазах не сражайтесь!
Затем выехал герцог Чаленс Кларанский, а против него выехал граф Ульбанс Сурлузский, и они повергли один другого наземь. Тогда рыцари обеих сторон вновь посадили этих лордов на коней, ибо герцогу Чаленсу прислуживали, спешившись, сам сэр Эктор и сэр Блеоберис, а с графом Ульбансом был Король-с-Сотней-Рыцарей.
Вслед за тем выехал сэр Гахерис и набросился на Короля-с-Сотней-Рыцарей, а тот — на него. Но подскакал граф Чаленс и рознял их. Тут затрубили отбой, рыцари сняли доспехи и собрались все на обед.
В середине обеда пришел сэр Динадан и стал всех подымать на смех. Он увидел, что Высокородный Принц чем-то разгневан: он не
— Сэр Галахальт, я могу уподобить вас волку, ибо волк не ест рыбы, а только мясо.
И Высокородный Принц посмеялся его словам.
— Ну, ну, — обратился тогда сэр Динадан к сэру Ланселоту, — а ты-то чего ради приехал в эти края? Ведь в бою с тобою смертному рыцарю не добыть себе славы. Поверь, сэр Ланселот, — сказал сэр Динадан, — что я никогда больше не встречусь с тобой в поединке, не встречусь с твоим тяжелым копьем, ибо от его прикосновений мне не сидится в седле. Если смогу, постараюсь держаться подальше от твоего могучего тела, которое ты повсюду с собой возишь.
— Что же, — отвечал сэр Ланселот, — смотри берегись. Боже избави нас с тобой когда-нибудь встретиться иначе как за обеденным столом.
И так рассмеялись тут королева и Высокородный Принц, что за столом усидеть не могли. И такое веселие продолжалось у них едва что не до самого утра.
А на заре прослушали они мессу, и был подан сигнал к новым сраженьям, и королева и с ней все сословья воссели на поле судьями без доспехов, лишь с одними щитами, дабы судить справедливо.
Здесь начинается седьмой день. Выехал на поле герцог Канбенет, и встретился с ним в поединке сэр Аристанс, почитавшийся добрым рыцарем, и сшиблись они с такою силою, что повергли один другого наземь вместе с конями. Но вышел граф Ламбаль и вновь подсадил герцога на коня.
После того выехал сэр Оссейс Сурлузский и выбил графа Ламбаля из седла. И тут началось великое сражение — много славных подвигов было свершено, много копий поломано и много рыцарей повергнуто на землю. А король Северного Уэльса и граф Ульбанс сшиблись с такою силой, что все судьи уже думали, что им обоим пришла смерть.
Между тем королева Гвиневера и Высокородный Принц и сэр Ланселот велели сэру Динадану готовиться к бою.
— Ну, нет, — отвечал сэр Динадан, — я выеду на поле, а един из вас двоих выедет против меня.
— Клянемся Богом, — сказали Высокородный Принц и сэр Ланселот, — вы ведь оттуда будете видеть нас, как мы тут сидим судьями при наших щитах, и вы сможете всегда заметить, сидим мы или же ушли.
Сэр Динадан от них отошел, сел на коня и выехал на турнирное поле, и в тот день он померился силами со многими рыцарями и свершил немало славных подвигов. А сэр Ланселот, когда сэр Динадан от них уехал, нарядился поверх доспехов в девичьи пестро изукрашенные одежды. И он сказал сэру Галиходину, чтобы тот провез его между сражающимися, и все, кто там был, дивились: кто такая и откуда эта девица. И вот, когда сэр Динадан выехал на турнирное поле, сэр Ланселот, переодетый в девические одежды, взял у сэра Галиходина копье и поскакал на сэра Динадана.