Смерть Артура
Шрифт:
А ночью кто-то на коне прискакал туда, стучится торопливо в ворота. Услышал то сэр Ланселот, встал с постели и в окно выглянул. И видит при лунном свете, как трое всадников нагнали у ворот одного и с мечами на него бросились. А тот рыцарь против них повернулся и мужественно от них защищается.
— Клянусь, — сказал себе сэр Ланселот, — этому одинокому рыцарю приду я на помощь, ибо позор мне смотреть, как трое нападают на одного, и если его убьют, то и на меня ляжет вина в его смерти.
С тем облачился он в доспехи, вылез из окна и
— Обернитесь, вы, рыцари, и сражайтесь со мной, а этого рыцаря оставьте в покое!
И тогда они все трое оставили сэра Кэя, оборотились против сэра Ланселота и стали со всех сторон на него наседать. Изготовился сэр Кэй прийти на помощь сэру Ланселоту.
— Нет, нет, сэр, — вскричал тот, — я не нуждаюсь в вашей помощи. И потому если хотите, чтобы я вам помог, то дайте мне одному с ними управиться.
И сэр Кэй в угоду славному рыцарю поступил по его воле и отъехал в сторону. И сэр Ланселот семью ударами поверг их наземь. Тут вскричали они все трое:
— Сэр рыцарь, мы сдаемся вам как мужу мощи несравненной!
— Ну, что до этого, то я меча вашего не приму, вы сдайтесь вот этому рыцарю. На таком условии я сохраню вам жизнь, иначе же — нет.
— Благородный рыцарь, ваше условие нам вовсе не по душе, ведь что до этого рыцаря, то мы гнались за ним, тут его настигли и одолели бы, когда бы не вы. И оттого сдаваться ему нет у нас причины.
— Что ж, дело ваше, но подумайте хорошо, прежде чем выбирать между жизнью и смертью. Ибо если вы сдадитесь, то только сэру Кэю.
— Тогда, о благородный рыцарь, — сказали они, — чтобы спасти себе жизнь, мы сделаем так, как ты нам велишь.
— В таком случае, — сказал сэр Ланселот, — в будущую Троицу отправляйтесь ко двору короля Артура и там поклонитесь королеве Гвиневере, поручите себя все трое ее милости и власти и скажите ей, что вас шлет к ней пленниками сэр Кэй.
— Сэр, — сказали они, — так все и будет сделано, клянемся телом и душой, если только будем мы живы.
И каждый из них поклялся в том на своем мече, а после этого сэр Ланселот их отпустил. Потом постучал сэр Ланселот в ворота рукоятью меча своего, на стук вышла хозяйка и впустила их обоих, его и сэра Кэя.
— Сэр, — говорит почтенная женщина, — я думала, что вы в постели.
— Я и был в постели, но потом я встал и выпрыгнул в окно, чтобы помочь моему старому товарищу.
А когда приблизились они к огню, узнал и сэр Кэй сэра Ланселота; он упал перед ним на колени и благодарил его за все добро, что он ему сделал, дважды спасши его от смерти.
— Сэр, — отвечал тот, — я делал только лишь то, что велел мне долг. А вам добро пожаловать, здесь сможете вы отдохнуть эту ночь.
Сэр Кэй снял с себя доспехи и попросил есть. Принесли ему еды, он наелся до отвала, и, когда он насытился, отправились они оба спать и в ту ночь спали вместе в одной постели.
А поутру поднялся сэр Ланселот рано и оставил сэра Кэя спящим.
— Клянусь, достанется, от него теперь кое-кому при дворе короля Артура. Ведь рыцари станут обращаться с ним дерзко, полагая, что это я. И жестоко обманутся. А я благодаря его щиту и доспехам смогу теперь, я уверен, ехать спокойно.
И с тем сэр Кэй поблагодарил хозяйку и уехал.
Мы же теперь обратимся к сэру Ланселоту, который долго едет по густому лесу. Под конец приехал он в край прекрасный, где текли в долине чистые реки и раскинулись цветущие луга. И видит он перед собою длинный мост, а на мосту — три шатра разноцветного шелка. Перед шатрами на копейных древках висят три белых щита и стоят прислоненные длинные копья, а у входа в каждый шатер стоит рыцарь, бодрый после сна и полный сил.
Сэр Ланселот мимо них едет, не сказав ни слова. Проехал, а трое рыцарей его не узнали, подумали, что это — гордый сэр Кэй.
— Он почитает себя выше всякого рыцаря, на деле же не раз доказывал обратное. Клянусь душой, — так говорил один из рыцарей, по имени сэр Гаутер, — я догоню его и за эту его гордость вступлю с ним в бой. А вы смотрите, как я его одолею.
Облачился сэр Гаутер в доспехи, навесил щит на плечо, сел на борзого коня, подхватил в руку копье и поскакал во весь опор вслед сэру Ланселоту. Нагнав его, он крикнул:
— Помедли, о гордый рыцарь сэр Кэй! Дальше ты не проедешь так спокойно.
Сэр Ланселот обернулся, они оба наставили копья и ринулись друг на друга со всею мощью. И копье сэра Гаутера сломалось, Ланселот же своим копьем поверг его наземь, и коня и всадника.
Увидели братья его поверженным и говорят:
— Этот рыцарь — не сэр Кэй, этот куда сильнее.
— Готов голову положить, — сказал сэр Гилмер, — этот рыцарь убил сэра Кэя и взял себе его коня и доспехи.
— Так это или нет, — сказал сэр Рейнольд, — поспешим и сядем на коней и выручим нашего брата сэра Гаутера. Жизнью клянусь, нелегко нам придется в бою с этим рыцарем, ибо сдается мне по его виду, что это сэр Ланселот, или сэр Тристрам, или же сэр Пелеас, славный рыцарь.
Вот сели они на коней и нагнали сэра Ланселота. Выставил сэр Гилмер свое копье и ринулся на сэра Ланселота, но сэр Ланселот сшиб его наземь, так что тот упал и лишился чувств.
— Сэр рыцарь, — говорит тогда сэр Рейнольд, — ты очень силен и, наверно, насмерть убил двух моих братьев, и за это сердце мое исполнено горечи против тебя. Если бы позволила мне честь моя, я бы не стал с тобой биться, но мне придется разделите с ними их участь. А потому, о рыцарь, защищайся!
И они сшиблись со всей своей мощью, и у обоих копья разлетелись в куски.