Смерть айдола
Шрифт:
ИнЧжон поднимает голову и удивлённо смотрит на меня.
– Думаешь? – озадаченно произносит она.
– Конечно! – без капли сомнений отвечаю я. – Завернуть в слова историю покрасивее и быть тебе японской героиней!
– Почему – японской? – подумав, интересуется ИнЧжон.
– Ты же с японцев трясёшь деньги? Значит, - нужно быть героем для японцев!
Группа молча, изучающе смотрит на меня. Пауза.
– Когда не высыпаюсь, у меня повышается язвительность. – объясняю им свою повышенную стервозность.
– Все мы сегодня не выспались. – недовольно произносит КюРи.
Черти
– Неправда! – возражаю я и указываю на имеющийся факт. – ИнЧжон выспалась!
Пфф… – надув щёки, выдыхает ХёМин.
– ЮнМи, не начинай. – просит ДжиХён. – Нам ещё целый день работать вместе.
– Просто очень хочется кого-нибудь убить. – делюсь я своим настроением со всеми.
В этот момент в зале открывается дверь и в сопровождении директорши входят две женщины среднего возраста, в какой-то синей, незнакомой мне форме. Они осматриваются по сторонам, на их лицах - интерес и ожидание. А вот на лице БонСу – озабоченное выражение.
– Вот. – указывая на меня, произносит она. – Это Пак ЮнМи. Видите, - она трудится в положенное время.
– Отзанимавшись перед этим всю ночь хореографией и проспав за сутки всего три часа. – добавляю я уточнение к словам руководства и обращаюсь к женщинам.– Однако здравствуйте, уважаемые. Вы, случайно, не из комиссии по делам несовершеннолетних?
– Нет. – поздоровавшись, слегка растерянно отвечают те. – Мы сотрудники комиссии трудового надзора.
– Вы пришли спасти меня от произвола алчного агентства?!
– восхищённо восклицаю я и заявляю. – Сегодня я проработала всю ночь, до шести утра. Поспать мне удалось всего три часа и теперь меня снова заставляют заниматься подготовкой к выступлению! Наверняка такое обращение подпадает под статью – «рабский детский труд». Правдивость моих слов можно проверить по показаниям системы учёта пропусков агентства!
Пауза. Все, включая тёток в форме, молча пялятся на меня. Не, ну а чего? Зря что ли, жалобы писал? И тут вдруг соображаю, что припёрся в агентство в форме. Нацепил спросонья, по привычке… То-то думаю, - чего они на меня так смотрят? А у них, - «разрыв шаблона» происходит. Военная форма со знаками различия и – «рабский детский труд». Ну что ж, бывает. Кому сейчас легко?
Время действия: несколько позже.
Место действия: « FAN Entertainment ».
– ЮнМи! – возмущённо восклицает БонСу. – Твой поступок – это настоящая подлость!
Понимаю, что проверяющие ушли и освободившееся начальство прибежало высказать своё возмущение. Причём решило устроить мне выволочку с клеймением на глазах группы и стаффа. Ну ладно, здесь так здесь. Не мною выбрано место ристалища, госпожа БонСу.
– Какой конкретно поступок вы имеете в виду, уважаемая госпожа начальник? – вежливо спрашиваю её.
– Твою жалобу в комиссию! Эту кляузу!
– Я не должна была так поступать? – деланно удивляюсь странному обвинению.
– Конечно! Ты знаешь, что агентство оштрафовано на пятнадцать миллионов вон?!
– То есть вы, госпожа директор, в присутствии свидетелей, требуете от
Смотрю на «переклинившую» с ответом директоршу. Слова, буквально мгновением раньше вылетавшие из неё, как пули из пулемёта, - вдруг иссякли и в кабинете воцарила тишина.
– Все знают, что музыкальные агентства – это предприятия со специфическим производственным циклом. – наконец, заявляют мне. – В котором переработки и ненормированный рабочий день являются его неотъемлемыми чертами. И всегда артисты и руководство находят компромисс, если они хотят плодотворно сотрудничать.
– Я – «не все» и мне ничего не известно про то, о чём вы сейчас сказали. Однако мнеизвестно, что в стране существуют законы, которые нужно выполнять во избежание возникновения с ними проблем. Не нужно прикрывать своё неумение работать какими-то выдумками про «специфику».
– Посмотрите, до чего вы довели ИнЧжон. –предлагаю я, показывая на сонбе рукой. – Вы же лишили человека сна. А ведь подобное считается одной из наиболее жестоких пыток, очень негативно влияющих на психику. Плюс эмоциональная нагрузка – промоушен в чужой стране. Вам ведь не известен предел устойчивости нервной системы ИнЧжон. Вдруг он окажется превышен? Что тогда? Вы её просто выгоните?
Делаю паузу, предлагая возразить. Возражений не слышу.
– Или, даже если сейчас не будет видимых проблем, - кто может гарантировать отсутствие таковых в дальнейшем? – продолжаю я нагнетание жути. – Девочке ещё рожать, а она, после такой работы – станет неврастеничкой. Как это скажется на её детях? Вы совершенно не думаете о будущем. Живёте сегодняшним днём. В стране и так с воспроизводством населения дела идут хуже некуда, а вы ещё элитный генофонд нации губите…
Смотрю на ярко-красное лицо директорши. Вообще-то она и месяца здесь не провела на главной должности, а я на неё всех собак спустил. А с другой стороны – нечего на мне свой «скилл управленца» прокачивать.
– Мало агентство оштрафовали. – говорю я. – Вас вообще закрывать надо. За систематическое нарушение закона. Группа всю ночь отпахала и её снова зарядили на весь день вкалывать. Вы считаете, что за три дня можно качественно разучить новую композицию? Серьёзно? Или вы ждёте от нас трудового подвига – работать без сна и пищи целыми сутками? Напомню, - здесь не коммунистический Пукхан, а развитое цивилизованное капиталистическое общество, в котором все трудовые отношения регулируются контрактом. В моём - нигде не сказано, что я должна не спать ночами!
– Здесь как раз все думают о будущем, кроме тебя! – гневно восклицает, выйдя из ступора, БонСу. – ИнЧжон каждый день летает в Японию, чтобы поднять интерес к группе и увеличить продажу билетов на концерт! Ты знаешь, что продажи падают?
– Не знаю. – пожимаю я плечами.
– Ты ничего не знаешь! Только обвиняешь! И подготовка нового выступления на «Dream Concert», - это тоже стратегия для повышения продаж!
– Госпожа директор, а почему японцы не хотят покупать билеты? – спрашиваю я. – Вы знаете причину?