Смерть Билингвы

Гунциг Томас

— Вы утверждаете, что нашли его лежащим на полу? — спросил Никотинку первый субъект.

— Да, он лежал на животе у кровати.

— И вы утверждаете, что он что-то сказал? — Да.

— И что же он вам такое сказал?

Никотинке явно стало неловко.

— Он меня оскорбил, обозвал сволочью.

Существо с жирными волосами скорчило нервную гримасу, от которой уголки губ у него поползли вверх.

— Вы полагаете, если он произнес одно слово, это уже означает, что он вышел из кататонического ступора? — спросила женщина в костюме. Голос ее звучал холодно и резко, как синтезатор речи. Никотинка собралась было ответить, но главврач ее перебил.

— Это означает, что в его нервной системе произошли

определенные изменения. Они могут оказаться как временными, так и окончательными, пока трудно судить.

— Значит, остается вероятность, что он пока не способен двигаться и говорить? — продолжила женщина в костюме.

— Да, такая вероятность есть.

— Но возможно и то, что он, так сказать, снова на ходу, и скрывает это от нас?

— Такое тоже не исключено.

— Есть ли какой-то способ это выяснить?

— Думаю, да. Если мы понаблюдаем за реакцией мозга на определенные стимулы и сравним полученные результаты с показателями последних недель, у нас появятся достоверные данные для дальнейшей работы.

— Достоверные данные для дальнейшей работы? — переспросила женщина в костюме. — И сколько же времени займет эта работа?

— Приблизительно в течение недели нужно будет провести три-четыре вида обследований, попытаться найти ответы на интересующие нас вопросы, соотнести их с результатами электроэнцефалограммы и сравнить с предыдущими показателями. Для большей уверенности надо будет сопоставить эти данные с аналогичными случаями. Я могу направить двух человек в больничный архив и посоветоваться с коллегами. Окончательный ответ я смогу вам дать через три недели, возможность ошибки будет сводиться к минимуму.

— Возможность ошибки?

— Всегда остаются определенные сомнения.

Женщина в костюме вплотную подошла к врачу. Она была намного меньше его ростом, но я заметил, как он втянул голову в плечи.

— То есть вы предлагаете мне ждать три недели, и все ради того, чтобы получить относительно достоверный ответ?

— Я не вижу другого выхода. Мне очень жаль.

— Вам известно, что через неделю начнутся Междисциплинарные встречи?

— Да, известно, последние два месяца все только об этом и говорят.

— А вы знаете, сколько миллиардов вложили в них спонсоры?

Врач не ответил. Обстановка в моей палате, обычно такой спокойной, заметно накалилась.

7*

— Не знаете, потому что этого не знает никто. Речь идет об астрономической сумме. Беспрецедентной. Сами спонсоры уже не уверены в том, что знают точную цифру. Возможно, они просто предпочитают об этом не думать, потому что если Встречи не принесут ожидаемых результатов, страшнее ничего уже не будет, это будет самая чудовищная катастрофа в истории, крушение всего. Вы это понимаете? Население должно быть счастливым и безмятёжным, иначе оно перестанет потреблять.

— Понимаю.

— А вам известно, отчего у людей пропадает желание потреблять?

Врач снова промолчал, и женщина продолжила. Синтезатор речи звучал теперь на повышенных тонах.

— Все зависит от того, в каком они настроении. Если в плохом, люди сидят дома, их одолевают мрачные мысли, они становятся вялыми, впадают в депрессию и перестают потреблять. А это огромная помеха экономическому развитию. Дурное настроение — величайшая эпидемиологическая опасность нашего времени. Вам это известно, доктор?

— Нет.

— Что ж, теперь вы в курсе, А наш парализованный друг (она кивнула с мою сторону) стараниями правозащитных лиг и некоторых газетчиков, не заботящихся об общем благе, превратился в опаснейший источник инфекции, с какими нам очень давно не приходилось сталкиваться. Об этих событиях столько пишут, а тут еще фотографии, непонятно как сделанные у вас в больнице. Неудивительно, что люди понемногу впадают в депрессию. А когда люди впадают в депрессию, спонсоры и рекламодатели готовы

наложить в штаны от страха. И в конце концов, приходят к выводу, что такого просто не должно было случиться. Что ничего этого никогда не было, а раз ничего не было, то субъект, который лежит здесь, на этой кровати, ничего плохого не сделал. Вы меня понимаете? Ничего не было, он ничего не сделал.

— Я все понимаю, но ведь все это было. Есть же свидетели, письма… Я хочу сказать, он… — пробормотал врач.

— Вы ведь еще не знакомы с начальником секретариата нашего министра? — прервала его женщина, указывая на невыразительного юношу.

— Нет.

— Господин начальник секретариата, будьте любезны, повторите, что вам сказал министр.

Юноша сделал шаг в мою сторону, изобразив на лице некое подобие дежурной улыбки. — Безусловно, министр со всей серьезностью отнесся к сложившейся ситуации, вот уже несколько недель он уделяет этому вопросу повышенное внимание. Министр рассмотрел тысячу и один вариант решения проблемы, встречался с акционерами, рекламодателями, предпринимателями, представителями телеканалов, купивших права, и со всеми другими слоями общества, в той или иной степени вовлеченными в организацию Междисциплинарных встреч. Затем он встречался с представителями лиг, но, к сожалению, все попытки завязать с ними диалог потерпели неудачу из-за их абсурдно непримиримой позиции. Итак, после долгих размышлений министр пришел к выводу, что, если человек, лежащий на этой койке, выздоровеет, его следует отпустить на все четыре стороны.

Я увидел, как лицо главврача посерело. Никотинка застыла с открытым ртом, издав немой вопль. Студенточка опустила глаза. Женщина в костюме с улыбкой повернулась ко мне.

— Ну как, наш друг очнулся, да или нет? — спросила она.

38

Моктар, любимый.

Мы с твоей сестрой сильно повздорили из-за наркотиков и из-за того, что она спит со всей округой же знаешь, я этого не одобряю, мы с тобой об этом уже говорили. Сюзи мне сказала, что я самая большая идиотка из всех, кого она когда-либо встреча, а она на своем веку повидала немало. Она попыталась ударить меня по лицу и объявила, что настал ей пора разобраться со своей жизнью, а потом ушла хлопнув дверью. Вот уже пять дней я не могу ее найти. Дао Мин тоже ничего не сумел разузнать, а ведь он всегда так хорошо осведомлен обо всем, что творится в городе. Я не понимаю, что она имела в виду, когда сказала, что пора ей разобраться со своей жизнью. Лучше бы она прибралась у себя в комнате.

Несмотря ни на что, я тебя люблю.

Прочитав это письмо, Моктар повалился на кровать. Он обхватил голову руками и запричитал, что это он во всем виноват, никогда как следует не заботился о семье, уж лучше бы Сюзи и дальше прозябала в телевизионном магазине с этим недоумком Зеленым Горошком, и вообще, что посеешь, то пожнешь, что имеем, не храним, потерявши, плачем. Дирк сказал, что это все спектакль, Сюзи просто выпендривается, у него самого сестра тоже сбежала из дома, а через год ее нашли. Так вот, она потрошила цыплят на паштетной фабрике, наркотиками не баловалась и даже осталась девственницей. Тут дело едва не приняло катастрофический оборот. Моктар встал, взгляд у него снова сделался ледяным. Одним прыжком он набросился на Дирка, одновременно схватил его за голову, за руку и за ногу, повалил на пол и, коленом встав ему на затылок, принялся орать в ухо, что его сестра никогда не станет потрошить цыплят, что она колется, когда ей вздумается, и что, перетрахавшись со всеми кретинами на свете, она, конечно, осталась девственницей. Дирк только тихонько поддакивал. Я боялся, что это зайдет слишком далеко, но в конце концов все успокоилось. А через десять минут Наксос объявил сбор, и мы отправились в холл гостиницы.