Смерть Британии! Царь нам дал приказ

Ланцов Михаил Алексеевич

– А ты кто такой будешь?

– Игрок. Ташковский, – вежливо кивнул он головой. Улыбнулся и продолжил: – Там ведь много заключенных, которые ожидают своего часа умереть на столе под скальпелями любопытных коновалов. Единственный расчет в штурме такого заведения может быть на то, что вся его оборона построена из расчета недопущения побега преступников. Оттого и охрану срисовать толком не смогли. Она должна быть где-то в глубине.

– У нас есть шанс?

– У нас? – усмехнулся шулер. – У нас его никогда и не было. Им мы нужны как расходный материал. Мясо. Он, – Ташковский

поднял палец вверх, – нас не примет и не простит. Мы уже трупы.

– Это мы еще посмотрим, – оскалился Бык.

– Мы все свидетели, которые смогут вывести на заказчика. Поэтому, даже если дело выгорит, нас будут убирать. Или сразу, или чуть погодя, по одному, на конспиративных квартирах.

– Ты знал? – внимательно смотря Ташковскому в глаза, спросил Андрей.

– Конечно, – улыбнулся он. – Это все очень простая комбинация.

– Но ты согласился… почему?

– Потому что те, кто отказался… – Ташковский криво ухмыльнулся. – Вы хоть одного из них видели?

– Убили?

– Безусловно. Лишние свидетели им ни к чему.

– Беспредел какой-то… – зло, но тихо произнес Бык.

– У этих игроков другие пределы.

– Так что делать будем, братва? – снова спросил Бык после небольшого задумчивого молчания.

– Я предлагаю попытаться взять этого, – он зло сплюнул, – и идти к нашим сдаваться. Если живым возьмем – нас должны помиловать.

– Тебя осень шестьдесят седьмого года ничему не научила? – удивленно поднял бровь шулер.

– Думаешь, нас завалят?

– Допросят… с пристрастием. Проверят сказанную нами информацию и тихо расстреляют в подвалах. Мы им ни к селу ни к городу.

– И что ты предлагаешь?

– Просто валить. Как начнется заварушка… а она начнется. Организованно отходить к поместью. Пострелять обслугу. Взять провианта, патронов, пару фургонов. И валить.

– Там ведь должна быть охрана.

– Почти все уйдут принимать врачей да нас встречать.

– И как же мы пройдем, если нас ждут? – со скепсисом спросил Андрей. – Наверняка засядут где-нибудь в кустах по дороге.

– Помнишь пойму, идущую вдоль той кривой речки, что у нас вечно все забывали отметить на карте?

– Думаешь, мы сможем дать такой крюк пехом? – задумчиво спросил Бык.

– А у нас будет выбор?

Утром кавалькада из двух десятков конных фургонов достигла опушки леса и стала шумно разгружаться. Не обошлось и без зуботычин раззявам. Кое-как построив своих бойцов, сэр Генри дал последнюю вводную перед боем:

– Мы на месте. Действуем по плану.… С Богом. Пошли!

Отряд, разделенный на шесть отдельных взводов, двигался широким фронтом в сторону просеки периметра охраняемой зоны.

Пятьсот шагов аккуратно выкошенного луга смущали и пугали, особенно из-за угрожающе выглядящих вышек. Впрочем, никакого движения на стороне охраны не наблюдалось.

– Странно… очень странно… – произнес сэр Генри. И, как будто его услышав, на вышке обнаружил себя часовой, решивший, несильно смущаясь, помочиться, не спускаясь вниз. – Пошли! – скомандовал англичанин. Несколько секунд была некоторая тишина – бойцы пребывали в нерешительности. Все-таки пятьсот шагов – это приличное

расстояние, с которого можно выпустить не одну пулю. Но в конечном итоге не выдержали, понимая, что промедление может обернуться расстрелом на месте.

Грозное воинство в числе сорока восьми разного телосложения мужчин выкатилось на выкошенный луг и бегом бросилось к вышке, таща в руках несколько бревен.

В то же время в штабе службы безопасности бывшего НИИ медицины раздался зуммер телефона.

– Что там у вас? – сняв трубку, совершенно спокойным голосом спросил мужчина в полевом мундире Красной Армии с малиновыми петлицами [35] .

– Началось!

– Сколько?

– Наблюдаем сорок восемь.

35

Малиновые петлицы – отличительная черта служб специального назначения, в данном случае – Имперская контрразведка.

– Те же?

– Визуально – да.

– Вооружение?

– Наши новые винтовки Генри, револьверы, какие-то тесаки.

– Хорошо. Продолжаем по плану.

– Есть по плану.

– Отбой.

Ожесточенный бой на подступах к периметру завязался уже через минуту, а спустя полчаса вылезший из пролома в стене Кочетков доложил англичанину:

– Сэр, мы смяли кордон и прорвались к постройкам.

– Вы взяли их?

– Только одно здание, – смущенно пожал плечами Кочетков.

– Почему? – презрительно скривив губы, спросил сэр Генри.

– Да отсюда же слышно. Как раздались первые выстрелы – кто-то включил сирены. В общем… в захваченном здании никого нет. Все успели уйти. Мы бы их догнали… если бы не охрана. Вы же слышите – идет постоянная стрельба.

– Что, вы не можете смять горстку охранников? – с тем же самым нескрываемым презрением поинтересовался англичанин.

– Их там далеко не горстка, и они хорошо вооружены и подготовлены. У этой горстки «штыков» больше, чем у нас, кроме того, они сидят на хорошо и давно подготовленных позициях. И… вот! Слышите? – до стоящих на опушке донесся приглушенный рокот странно быстрой винтовочной стрельбы. – У них там пулеметы. У нас могут стрелять только половина, из них с десяток раненых. В общем – или вы забираете то, что можно там найти, и мы уходим, причем как можно быстрее, или нас там всех перебьют, и вы вообще ничего не получите. – Сэр Генри хотел было застрелить за такой наглый тон этого русского, но, выхватив револьвер, остановился как парализованный – уткнувшись животом в «игрушку» своего подчиненного.

– Что? – сквозь зубы процедил англичанин.

– Все мои в курсе, что вы хотите нас подставить, поэтому стреляют без предупреждения. Ты, голубчик, останешься здесь, пока твои шерстят в том здании. Терять мне нечего, – Андрей усмехнулся. – Ты ведь уже всех нас списал… как и твое начальство. А мертвым стесняться нечего. Так что медленно вытаскиваешь револьвер и аккуратно опускаешь его на землю. Любое резкое движение или непонятное выражение лица – и я стреляю. Потом второй револьвер и нож.