Смерть депутата

Дан Виктор

Мебель в общей комнате оказалась солиднее, чем у Бортко. Чувствовалось, что в этом доме обстановке придают гораздо большее значение.

– Вы одна дома? – спросил Михаил, усаживаясь на указанное место.

– Сын ушел по делам. Дочь где-то у подруги.

– Сколько Вашим детям лет?

– Сыну семнадцать, заканчивает школу, дочери весной будет четырнадцать.

– На кладбище было много людей и мне показалось, что семья у вас должна быть гораздо больше.

– То родственники мужа. Их много живет здесь в городе.

Вы это хотели узнать? Или есть причина серьезнее?

– Есть. Заново открыто следствие по случаю гибели Бортко и Вашего мужа. Я хотел бы побеседовать с Вами. Возможно, муж что-либо говорил такое, что прольет свет на это темное дело.

– Ничего я не знаю. А что дело темное, так всем и так ясно. Вадим был человек без тормозов. Как я отговаривала Сергея не ездить на ту рыбалку. И Вадиму звонила. Так он уперся рогом и все…

– Ваш муж и Бортко давно знали друг друга?

– Да еще с института. Сергей на курс моложе. Попал по распределению в тот же цех. Там они и сдружились на беду.

– Мне показалось, что вы с женой Бортко не ладите.

– Она всегда высоко неслась. Теперь почему-то считает Сергея виноватым в их гибели. А по мне, так наоборот. В такую погоду только сумасшедший мог затеять рыбалку.

– Общее горе должно было сблизить вас…

– Как видите, это не обязательно. Не хочу их видеть. Ни ее, ни ее гулящую сестру.

– У Вас есть основания для такого тяжелого обвинения?

– Есть, раз говорю такое о женщине…

– Не могли бы Вы высказаться конкретнее, о причине…

– Извините, не собираюсь объясняться. Это мое личное мнение и никто меня не заставит его изменить.

– Хорошо! Оставим эту тему. Последнее время Вы не слышали от мужа о каких-либо проблемах или конфликтах Бортко или его личных?

– Да они все время были как на вулкане, нервные и дерганые, но дома о работе не говорили.

– Как вы относитесь к слухам, что их гибель подстроили?

– В наше подлое время все может быть, только я ничего об этом не знаю. Не нужно было в декабре идти в море. Это последнее, что я могу сказать.

Михаил понял, что пора прощаться. Больше для проформы он оставил свою визитную карточку.

– Звоните, если что-либо вспомните, появится информация или предположение…

По дороге он побывал в гастрономе. Купил торт, апельсины и бутылку крымского вина. Анастасия любила мускат.

За городом на трассе уже встречались снежные заносы. Михаил пристроился за мощным трейлером и без проблем, если не считать что на полтора часа дольше, добрался до своего села. Подъезд к дому, а это метров тридцать, уже пришлось расчищать лопатой.

Воскресенье Михаил провел в домашних хлопотах, однако мысли о работе его не отпускали. Такое было чрезвычайно редко и свидетельствовало только об одном – расследование зашло в тупик. Напрасно Михаил утешал себя тем, что подтверждение версии о несчастном

случае – тоже результат. Он знал, что не сможет себя обмануть. До сих пор он не получал «проколов». Были случаи, что преступнику удавалось избежать наказания, так как, к сожалению, было куда бежать – границы СНГ были практически прозрачны. Но главное, ему всегда удавалось установить, кто и как совершил преступление и собрать вполне доказательные улики.

Единственным результатом его воскресных размышлений был план действий на понедельник. Предстояло ознакомиться с официальными заключением экспертизы катера, побеседовать с нотариусом по поводу завещания Бортко, посетить ателье «Модный Силуэт» – семейный бизнес сестер, встретиться с Феликсом.

Михаил отвел на дорогу три часа и не ошибся. Выехал сразу после шести утра, но припарковался у здания научно-технического отдела только в четверть десятого. Снегопад прекратился еще в воскресенье и на дорогах уже поработали снегоочистительные машины, но больше пятидесяти километров в час состояние дороги и движение держать не позволяло.

Не без волнения Михаил вскрывал конверт с заключением экспертов. Его опасения подтвердились. Ситуация только усложнялась. Причиной этого были три факта.

Во-первых, пробоины в днище катера действительно пробиты якорем.

Во-вторых, было не менее двух ударов, так как расположение отверстий и вмятин исключало возможность причинить их за один удар.

В-третьих, свободное падение якоря с высоты человеческого роста не могло причинить разрушения такого масштаба и характера.

Последний вывод был умозрительный, так как новый владелец катера не позволил провести реальный эксперимент.

Чтобы привести Михаила в смятение достаточно было и первых двух фактов. Кто-то из двух, Бортко или Ткач, целенаправленными действиями затопил катер, то есть создавал угрозу гибели для себя и партнера. Почему? Зачем?

Был еще один смущающий момент. В акте экспертизы отмечено, что депутат и его помощник действительно перед этим ловили рыбу. В кокпите катера найдены останки нескольких экземпляров камбалы, один из них с застрявшим крючком и куском лески, идентичным обрывкам, привязанным к бортовой утке.

Первое, что пришло в голову – по какой-то причине произошла жестокая ссора. Один из рыбаков в состоянии аффекта решил затопить катер, убивая себя и другого. Возможно, даже не предполагал смертельный исход, а хотел запугать.

Невеселая история. Можно прямо сейчас писать заключение и закрывать расследование. Только тогда осталась бы неизвестной тайна, которую утопили вместе с собой депутат и его помощник. Есть ли хоть малейшая вероятность раскрыть эту тайну? Кто и что могло послужить причиной раздора двух близких людей? Все факты до сих пор свидетельствовали об их многолетней крепкой дружбе и партнерстве в делах.