Смерть длиною в двадцать лет
Шрифт:
– Куда?
– Просто ухожу из дома, – сказала она, не пожелав развивать эту тему. Она теперь смотрела на него в упор, и от ее смущения почти не осталось следа. – Он сказал, вы приходили насчет моего отца.
– Да.
Она помолчала и, не дождавшись от него разъяснений, сказала:
– Он мертв, так ведь?
– Да.
Женщина снова опустила глаза, и по движению ее рук Пеллетер догадался, что она опять крутит на пальце обручальное колечко. Он ждал, что выражение лица ее как-то изменится, но
– Его убили? – спросила она голосом тихим, но нисколько не дрогнувшим.
– Откуда вам это известно? – уточнил Пеллетер, насторожившись.
– Ну… его пекарь нашел, а потом приходите вы… – Она подняла на него глаза. – Что же еще может быть? – произнесла она с нервной усмешкой, скрывшей на ее лице все другие чувства.
– Ваш муж сказал, что вы ненавидели отца. Что вы не разговаривали с ним с тех пор, как он угодил за решетку. Ваш муж подчеркнул это неоднократно.
– Вы ешьте, ешьте, пожалуйста, – сказала она, кивнув на его тарелку. – Я же помешала вам ужинать.
– Почему вы ненавидели отца?
– Ничего подобного. Никакой ненависти не было.
– Но вы, как видно, не очень-то расстроены из-за его смерти.
– Для меня он был уже мертвым. Но ненависти к нему я не испытывала. Все-таки отец есть отец. – Она пожала плечами. – Он убил мою мать.
Пеллетер удивился.
– Такой записи нет в его деле.
– Но он убил ее. – Она поджала губы. – Не в прямом смысле слова, конечно. Он подверг ее опасности, и ее убили. Он задолжал деньги и сбежал. – Она снова пожала плечами. – Так всегда бывает.
Пеллетер внимательно изучал ее. Он вдруг понял сейчас, что первоначальная робость была, скорее всего, результатом выпавшей на ее долю неожиданной удачи – состоятельный муж, семейное счастье. Она, несомненно, была знакома и с более суровой жизнью, а сейчас просто предпочитала скромно держаться в тени. Что наверняка было непросто, учитывая ее очаровательную внешность.
– Муж, должно быть, заменил вам отца.
– Это вы из-за возраста так подумали? Нет. Вовсе нет. Мы с ним…
– А зачем кому-то могло понадобиться убивать вашего отца?
– Он был плохим человеком, – сказала она.
– А какая-нибудь более конкретная причина вам на ум не приходит? Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы желать смерти вашему отцу?
Она покачала головой, смущенная его настойчивостью.
– Нет… Не знаю… У меня с отцом не было ничего общего. Пеллетер продолжал наседать.
– Но вы ходили повидаться с ним.
Она снова потупилась и тихо призналась:
– Да.
– И ваш муж об этом не знал.
– Нет, не знал… наверное.
– А почему вы не говорили ему об этом?
Она не ответила.
– Если это приходилось скрывать, зачем вообще было встречаться с отцом?
Она вдруг смело посмотрела
– Потому что он – мой отец.
– Когда вы последний раз виделись с ним?
– Не скажу точно. Где-то месяц назад. Может, больше… Я не регулярно ходила к нему. Иногда могла год не ходить и даже больше…
– Он говорил что-нибудь? Может, боялся чего? Не упоминал ли, что скоро выйдет из тюрьмы?
– Нет, ничего такого. Мы не разговаривали подолгу. Тогда как раз кого-то убили в тюрьме, но это же случается. Я не придала этому значения… Я вообще всегда ненадолго к нему приходила. А когда приходила, сама не могла понять, зачем это сделала.
Пеллетер наблюдал за ней. Она беспокойно теребила руки на коленях, время от времени с вызовом поглядывая на него. Ему вспомнился американский писатель, его вспышка гнева.
– А все-таки расскажите мне, – вдруг сказал он.
Она испугалась.
– Да мне нечего рассказывать!
– Нет, расскажите! – Он хлопнул по столу, зазвенев посудой.
– Мне нечего рассказывать! Мой отец мертв, я просто хотела убедиться в этом. Вот и все!
Они смотрели друг на друга в упор, не отводя взгляда.
– Да, он мертв, – произнес наконец Пеллетер и, взяв вилку, продолжил есть. Еда уже остыла, но ему было безразлично.
Мадам Розенкранц собралась с духом и встала. Постояв немного над ним, она сказала:
– Вы собираетесь что-то делать с этим?
Он внимательно посмотрел на нее, потом спросил:
– А вам это важно?
Он надеялся увидеть хоть какую-то реакцию на ее лице, но реакции не последовало, она просто сказала:
– Да.
– Собираюсь, – сказал он, возобновляя еду.
Она направилась к выходу демонстративно решительным шагом, но, уже выйдя в вестибюль, замешкалась, сразу снова превратившись в растерянное юное созданье.
В обеденном зале стояла тишина. Даже дождь за окном прекратился.
На этаже в коридоре возвращавшегося с ужина Пеллетера подкараулил тот самый другой посетитель обеденного зала. Стоя на пороге противоположного номера, он изобразил на лице благодушную улыбку и протянул Пеллетеру руку для рукопожатия.
– Инспектор Пеллетер!
Преградив Пеллетеру путь, он пожал ему руку почти насильно.
– Я не хотел фамильярничать, но ничего не мог с собой поделать, потому что частично слышал ваш разговор внизу. А встретить знаменитость – это такая радость!
Пеллетер высвободил руку и попытался обойти незнакомца стороной.
– Очень рад, – сухо сказал он.
– Можно задать вам несколько вопросов? Не хочу навязываться, но вы же читали газеты, а из них никогда нельзя понять, насколько правдиво там все изложено. Как, например, в случае с нашей местной знаменитостью Мауссье.