Смерть для бессмертных
Шрифт:
Хейзел стоял прямо перед матерью, пытаясь защитить ее собою. И готов был ринуться в бой, когда бы старик встал со своего кресла. И потому Элеонор сначала аккуратно отодвигает своего защитника в сторону.
– Что бы ни случилось, сынок, не вмешивайся.
Яростный взгляд Хейзела был совершенно не похож на признак согласия.
– Так нужно, - говорит она.
Но Хейзел помнил, что сказала ему несколько дней назад Аква – что мама скоро умрет. И он понял, что это тот самый момент. И Хейзел во что бы то ни
И первое, что он сделал, это вновь встал между ней и стариком и сжал маленькие кулачки. А мысленно стал взывать к подруге. «Аква, пожалуйста, помоги!»
Гелегост и Лиагель сидели в беседке графского сада. Он не знал, как еще отвлечь эльфийку от ее раздумий. И еще он не знал, где теперь Кирилл. Он думал, что после спаривания с той самкой он вернется в Лиагель. Соврет ей, но будет с ней. А он пропал. И Гелегост теперь не понимал, как быть и что делать. Он не умел утешать чужих самок, так как утешить он мог лишь одним способом – но так было делать нельзя. Ведь Кирилл ему как бы друг.
– Ты что-то знаешь, да, Гелегост?
– Нет, Гелегост не знает. Он знает только то, что вообще ничего не знает. Гелегост глупый.
– Про Кирилла ты что-то знаешь. Но молчишь. Ты вернулся сам не свой. И не отходил от меня веьс вечер. Что случилось?
Она смотрит ему в глаза, и Гелегост тут же их прячет.
– Гелегост, скажи мне. Пожалуйста. Если бы что-то случилось с Кириллом, ты бы уже сказал. Скрывать бы не стал. Выходит, случилось что-то не с ним, а он… что-то сделал, да?
Гелегост молчит.
– Что-то плохое он сделал, да?
Гелегост хмурится, но молчит.
– Гелегост… Кирилл… был с другой девушкой?
По лицу Гелегоста все понятно. И она больше не задает вопросов. Отворачивается и смотрит на звездное небо. Поднимает ноги на скамейку и обнимает их. Ей становится грустно. Прежде она не испытывала душевной боли – и она ей не совсем понятна. Она ей в новинку.
– Может быть, та женщина – ведьма? И она околдовала Кирилла? Может быть, Гелегост неправильно понял? Он не видел, чтобы они спаривались. Гелегост лишь видел, как она взяла его за руку. Гелегост глупый – он может неправильно понять.
– На этот раз… Гелегост всё понял правильно. И… спасибо тебе… что не оставил одну.
И Гелегост тяжело вздыхает. Он совершенно не знает, как утешить друга-девушку не тем способом, про который он знает. И потому просто неуверенно поднимает свою руку, держит ее над головой девушки некоторое время, а затем опускает и начинает гладить эльфийку по голове. Очень медленно и аккуратно, чтобы не сделать больно.
– Держись, женщина. Нужно… быть сильной, - это всё, что он смог сказать. Хорошо, что он не видел, как этот момент эльфийка плакала – тогда бы он решил, что всё-таки сделал ей больно.
Карлейн –
– Тебя старший помощник зовет, - говорит он, пиная Карлейна в зад. – Поднимайся!
– Кто зовет?
– Кассандра, - после чего пират сплевывает прямо туда, где Карлейн только что все начисто вытер.
– Зачем так делать?
Пират широко улыбается, демонстрируя промежутки между зубами, образовавшиеся ввиду отсутствия некоторых из них.
– Потому что ты трусливая гниль. Как водоросль, - он облизывает губы. – А теперь… иди к ней, дерьмо.
– Какой-то Вы… грубый, - Карлейн аккуратно кладет тряпку в ведро, после чего медленно направляется в каюту бывшего капитана.
Кассандра восседает за тяжелым деревянным столом. Перед ней стоит бутылка рома и две кружки. Есть еще кое-что из еды и немного фруктов – всё это везли на острова для продажи, но теперь уже, видимо, неважно.
– Как тебя звать? – спрашивает Кассандра, наполняя одну из кружек ромом.
– Карлейн, мадам.
Она фыркает.
– Как угодно, только не мадам. Лучше старший помощник. Если наедине… зови меня Кассандрой.
– Как скажете, старший помощник.
Она оценивающе смотрит на его не совсем еще развитое тело. Если бы она видела другого Карлейна, который в краткие сроки довел точно такое же до предела его возможностей, то весьма сильно бы удивилась. Сейчас же она почти не верила, что их этого можно что-то состряпать.
– Так что ты там сказал? На палубе? Как ты меня назвал?
Он потупил взгляд.
– Я сказал, что Вы… безупречны. И что я в жизни не видел ничего прекраснее.
Она хмурится, смотрит сначала на висящую неподалеку картину, затем снова на Карлейна, затем на бутылку рома, затем на сам ром в ее стакане, затем снова на него. Вздыхает.
– Давай на «ты», Карлейн. Я не бабка старая. Ненамного тебя старше. Так… ты и правда считаешь меня… красивой? Даже несмотря на… это? – она берет со стола кинжал и кончиком его лезвия указывает на шрам.
– Он лишь… подчеркивает… твой темперамент.
С ее лицом (вернее, с эмоциями, которое это лицо выражает) происходит что-то непонятное.
– Ты либо трусливый лжец, каких мало, либо извращенец и псих. Ты же понимаешь?
– Конечно, - он кивает.
Кассандра щурится, затем встает. Обходит стол, подходит к нему почти вплотную. Видит, как дрожат его губы. Касается его груди рукой, ведет ею вниз, по животу, а затем сжимает его ствол через одежду.
Удивляется, когда понимает, что его орган всё же набух.
– Так ты… не лжешь? – она стоит, продолжая сжимать его крайнюю плоть в руке.