Смерть домохозяйки

Никольская Наталья

– Мой муж ни в чем не виноват, – наконец, выдавила она из себя.

– А как же оптический прицел? – холодно спросил Мамедов, не терпевший женских истерик.

– Приятель попросил купить его ему, – она всхлипывала, заговариваясь и вытирая слезы, – а во вторник, когда убили Козлову, он вообще не выезжал из города. В полдень он приходил на обед.

– И ты ему веришь?

Она почти успокоилась, только плечи подрагивали от беззвучных всхлипываний.

– Верю. У нас дом на сигнализации, если хочешь знать. Ты

же знае-е-ешь, – она снова заревела.

– Знаю, знаю, – он погладил ее по голове, – ну и что.

– А то, – снова закричала она, отталкивая его руку, – когда дверь открывается, сигнал поступает на пульт, это можно проверить.

– Я же просил тебя не разговаривать с ним на эту тему.

– Да кто ты такой, чтобы слушаться твоих приказов, – она поднялась на ноги и хоть была немного ниже Алискера, посмотрела на него свысока.

Алискер едва сдержался чтобы не улыбнуться. Видок у нее был тот еще! Волосы растрепаны, тушь размазана по всему лицу, синяя атласная блузка расстегнулась, обнажая левую грудь, выбившуюся из тесной чашечки бюстгальтера.

– Нечего на меня пялиться, – она принялась поправлять юбку, – иди к своим приятелям.

– Зря ты так, – Алискер, видя что она начинает приходить в себя, опустился на краешек диванчика, – я же не вор какой-нибудь. И не волнуйся, через десять минут нас здесь не будет.

* * *

«Черная „Волга“, за рулем которой сидел Болдырев, неслась по трассе. Время подходило к часу, а звонков из Пархоменска не было. Если Алискер, позвонив в контору, не застал меня, ничто не мешало ему набрать номер моего сотового. Недоумевая, что это: непростительная небрежность или какая-то непредвиденная ситуация, я решила сама позвонить Мамедову.

– Привет, Алискер, – поздоровалась я, услышав в трубке его голос, судя по которому можно было догадаться, что он расстроен. – Как прошло мероприятие?

– Нормально, – лаконично отозвался он.

– А что у тебя такой голос? И почему ты не позвонил мне по окончании обыска? – уже более требовательно спросила я.

– Мы обнаружили в доме Ждановых оптический прицел. Я решил вначале все, как говорится, проверить, а потом уж вам отзвониться.

– Меня не интересует, что ты решил! – дала я волю эмоциям. – Тебе было приказано доложить обстановку сразу же по окончании дела. Что это за самодеятельность?!

– Виноват, Валентина Андреевна.

– Мне твои извинения не нужны. Ты хоть голову пеплом посыпь – все равно не поможет! Вы все тщательно осмотрели? – более спокойно спросила я.

– Старались. Но еще один обыск, думаю, не повредит. Время было ограничено.

– Когда речь идет об обыске, времени всегда бывает в обрез, – назидательно сказала я, – а с прицелом что?

– Я спросил у Марины, знает ли она об этой штуке?

– Какого черта ты докладываешь ей обо всем?! Значит, мне позвонить ты не удосужился, а

ей успел о прицеле сообщить! А вот что действительно не мешало у нее спросить, так это о реакции ее мужа на ее появление. Был ли он удивлен, раздосадован или растерян?

– Валентина Андреевна…

– Слышать ничего не желаю! – поведение Алискера меня задело за живое. – Нет, ты мне ответь, за каким хреном ты ей рассказал про прицел?

– Но она же на нашей стороне! Даже предложила мне поселиться в квартире ее подруги…

– Именно тебе? Догадываюсь, почему… – язвительно сказала я. – А как ты объяснил ей, при каких загадочных обстоятельствах ты раскопал этот прицел?

– Сказал, что обыск делали… – смутился вконец Алискер.

– И какова же была ее реакция? – ехидно полюбопытствовала я.

– «Шторм в пустыне», – с невеселой иронией ответил он.

– А чего же ты хотел? Вот так ты и потерял союзника!

– Думаю, что еще все наладится…

– Хватит мямлить! Если бы ты сразу же после обыска позвонил мне, ничего бы налаживать не пришлось! Как Жданова отнеслась к твоему дурацкому сообщению?

– Спросила мужа, где он был во вторник.

– Еще лучше! Значит, она мужу растрепалась! Черт! – с досадой выкрикнула я.

– Я просил ее, чтобы она не говорила мужу…

– Как говаривал папаша Мюллер, знают двое – знает свинья. Ну разве так нужно было действовать!

– Я все исправлю…

– Нужно было встретиться с самим Ждановым, прицел этот ему в нос сунуть, надавить на него.

– Он утверждает, что во вторник был дома, а прицел купил другу.

– Понятное дело, только кто это может подтвердить?

– У него дом на сигнализации. Он утверждает, что когда он днем приезжал на обед, то сообщал пароль на пульт.

– Ты проверил?

– Не успел еще.

– Так чем же вы там занимаетесь? – я не могла скрыть своего раздражения.

– Только что со Ждановой разобрались.

– В каком смысле?

– Мы сегодня в целях конспирации заселились в квартиру ее подруги, съездили к Ждановым, а потом она сама влетела и давай вопить! Еле урезонил ее, – я услышала на том конце тяжелый вздох.

– Значит, она вас выселила. Где же вы сейчас?

– Опять в «Туре» обретаемся. Валентина Андреевна, а если алиби Жданова подтвердиться, что тогда делать?

– Что-то я тебя, Визирь, не узнаю, ты же привык все решения брать на себя… – уколола его я.

– Вы по-прежнему считаете, что убийца – Жданов?

– Проверь его алиби и позвони мне.

– Понял.

– И никакой самодеятельности! А то я не посмотрю на твои дарования! Ну, герой!

– Валентина Андреевна, я думал…

– Думать – это мое дело, Алискер, – перебила я Мамедова, – а ваше – выполнять!

Я положила трубку и, откинувшись на спинку сиденья, предалась отнюдь не праздным размышлениям.