Смерть его игрушка + эпилог
Шрифт:
– Дашка, я у тебя, одевай спортивный костюм, побегаем.
Безапелляционно так.
Я скосила глаза на Романа. Он пожал плечами:
– Беги, если хочешь.
– Что значит, если хочешь? Ланке бесполезно возражать.
– Да-да, бесполезно!
– сказала в трубке та.
– Убирай его с себя, одевайся и вылезай.
– Лана!
– возмутилась я, когда поняла, о чём она.
– Жду!
И сбросила звонок.
– Я бегала раньше, обычно одна, - пояснила я смущённо и встала.
Он тоже встал. Часы показали восемь утра, и
Я быстро поцеловала Романа, умылась и выскочила на улицу. Подруга сидела в машине, одетая в как обычно сногсшибательный спортивный костюм.
– Выглядишь шикарно!
– улыбнулась я.
– А ты - нет!
– она недовольно нахмурилась.
– Где новый костюм?
Ой.
– Я забыла… - пробормотала растерянно.
Она вздохнула… и рассмеялась.
– Даша, ты в своём репертуаре.
А Лана в своём. Конечно, она тоже может выйти на улицу в старом спортивном костюме. И в чём-то, купленном у бабок в переходе. И в заношенных джинсах. И притом будет выглядеть невероятно. Она выгодно подчеркнёт достоинства, выдержит стиль, подберёт аксессуары… И будет мило улыбаться и кивать на восхищённое: ‘Какой костюмчик! Дорого стоил?’
Я представила рядом с ней Романа. Выглядело тоже невероятно. Они подходят друг другу.
И он будет говорить мне, что поводов для ревности нет?
Лана закрыла машину, и мы пошли в парк.
Сначала молча бежали трусцой. Я не могла говорить на отвлечённые темы, а в лоб спрашивать про Романа тоже не могла.
Наконец, решила спросить хотя бы про Андрея.
– А как вы познакомились с Андреем?
– Тебя интересует Андрей?
– удивилась Лана. Она говорила ровно, не сбиваясь. Я пока так не могу, давно не бегала.
– Он был одним из наставников французской ложи. Я - маленькой принцессой, влюбившейся в принца. Принц предпочёл не меня - в то время это было нормально. По правде говоря, я была не очень принцессой, - она усмехнулась.
– Я решила сделать приворотное зелье. Ты скажешь, что много девочек делают приворотные зелья - но не у всех они получаются. Меня учил Андрей, он брал недорого и отец согласился оплатить обучение. Он думал, что это - обычная школа, а мне, как единственному ребёнку, стоило научиться управлять поместьем нашего графа, чтобы помогать в этом отцу. Я выучилась и стала иногда, за определённое вознаграждение, выполнять работу для ложи.
С Андреем мы остались друзьями навсегда… хотя он во многом меня не одобрял. И я его - во многом. Но человек имеет право на личное мнение, не так ли?
56.
Никаких откровений - хотя, признаться, я на них надеялась. Глупая Даша, ты хочешь, чтобы тебе открыли страшный секрет, что они не могут быть вместе, потому что на самом деле брат и сестра? Или что Лана всегда бегала за Романом, а он всегда был к ней равнодушен? Или что Лана на самом деле инопланетянка, которая вообще не женщина в нашем понимании?
Я
– Ты лучше меня, - я горько вздохнула, причём совершенно неожиданно для себя вслух.
Подруга резко повернулась ко мне.
– Это ты к чему? А?
– Почему вы расстались?
Несмотря на то, что мы до этого говорили об Андрее, она меня поняла.
– Я не хочу говорить. Ты сказала, что я лучше - но это неправда. Я предала его, потому что не смогла простить. И он не смог простить. Я до сих пор раскаиваюсь.
Голос у неё… с каким-то горьким оттенком. Лана же не плачет - только когда это выгодно. Не от чувств. Не от боли.
Лана же не плачет?
– Ты знаешь, надо уметь отступать. Ради другого. Это облагораживает душу. Я не смогла.
Она помолчала. Я тоже молчала - подруга явно не договорила, и не стоит сейчас её перебивать. Что-то очень важное для неё… Нет, для нас обеих.
– Даша, я всегда тебе завидовала - по доброму, - она улыбнулась, но это была улыбка сквозь слёзы.
– Ты бы не попалась так, как я, в плен собственной гордости. Ты бы не смогла так глупо потерять человека, которого любишь. Поэтому он с тобой, а не со мной. Я знаю, он сейчас в твоей постели, отдыхает после ночи с женщиной, с которой ему легко и спокойно. Ты то, чем я не смогла ему стать, - она говорила уже на повышенных тонах и захлёбываясь словами.
– И не хотела. Видит Бог, даже не пыталась! Я сейчас хочу. Очень хочу, Даша, но поздно! Господи, как же поздно!
Она вдруг остановилась, присела, опираясь спиной о дерево, и заплакала в ладони:
– Верни мне его, Даша! Я знаю, это неправильно. Знаю, что поступаю, как последняя мразь, взывая к твоей доброте, которой нет у меня. Я всё знаю, но я умру без него. Я уже умираю, каждое мгновение, целую вечность!
Сказать, что меня это поразило - значит, ничего не сказать. Я стояла, не зная, что ей ответить - и даже что мне теперь делать. Это уже не просто ревность, подозрения, тревоги - это конец.
Конец нашей дружбе. Если я не сделаю то, что Лана просит - она мне не простит. Вечность несчастья… Сколько времени у мистиков? И всё оно будет несчастным.
А если сделаю… То не прощу себе я. Для него я - вероятно, просто увлечение. Ясно же, что к Лане он неравнодушен. Пусть это пока что боль - долго ли от ненависти…
И я не смогу видеть их вместе. Жить, зная, что у меня мог бы быть он. И при этом жить рядом с ними. С ними. Вместе.
У меня тоже слёзы подступили к глазам. Но я подошла, обняла подругу и долго молчала.