Смерть эксперта-свидетеля
Шрифт:
– Не надо так волноваться, дорогой. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Ты иди сейчас на работу, а вечером мы все обсудим.
– Да как? Ведь твоя мать к ужину собиралась приехать.
– Значит, поговорим после ужина. Она должна успеть на автобус в семь сорок пять. Тогда и поговорим.
– Я больше так не могу, Сью.
– И не надо. Я что-нибудь придумаю. Все уладится. Обещаю тебе, дорогой. Все будет хорошо.
Глава 5
– Мам, а ты знала, что каждый человек
– Конечно, знала. Это каждому понятно. Ведь кого ни возьми – существует только один такой. Ты – это ты. Я – это я. Передай папе джем и вынь свой рукав из масленки.
Бренда Придмор, недавно получившая должность секретаря-регистратора в Лаборатории Хоггата, подтолкнула джем на другую сторону стола и принялась аккуратно, тоненькими ломтиками срезать белок с яйца, оттягивая – по детской еще привычке – решительный момент явления сверкающего желтизной купола, в который она с наслаждением погрузит свою вилку. Однако сегодня этот увлекательный ритуал совершался полуавтоматически. Мысли ее были заняты треволнениями и открытиями, связанными с первой в жизни работой.
– Я хотела сказать – уникален биологически. Инспектор Блейклок, помощник сотрудника по связям с полицией, объяснил, что каждый человек имеет уникальные отпечатки пальцев и что на земле не может быть двух совершенно одинаковых типов крови. Если бы у ученых хватало нужной аппаратуры, они смогли бы их все один от другого отличить, эти типы крови. Ну, он считает, что такой день не за горами. Судебный ученый-серолог сможет определенно сказать, откуда кровь, даже если пятна уже высохли. Труднее всего с засохшей кровью. А если кровь свежая, мы гораздо больше можем выяснить.
– Интересную работку ты себе выбрала. – Миссис Придмор снова наполнила фаянсовый чайник из того, что кипел на плите, и вернулась на свое место за столом.
Кухня старой фермы, с кретоновыми занавесками в ярких цветах, все еще скрывавшими окна, полнилась домашним теплом и уютом. Пахло подогретыми хлебцами, жареным беконом и крепким, душистым чаем.
– Не могу сказать, чтоб мне все это так уж нравилось, – продолжала она. – Ведь тебе приходится принимать и регистрировать куски трупов и окровавленную одежду. Надеюсь, ты тщательно моешь руки перед уходом домой?
– Ну, мам, все совсем не так! Все вещдоки прибывают в пластиковых мешках, и к ним инд… идентификационные бирки привешены. И нам надо ужасно тщательно следить, чтоб на все ярлыки правильно наклеить и правильно все в журнал записать. Все дело в неразрывности улик, инспектор Блейклок называет это «целостность отбора». И нам никогда не присылают куски трупов.
Вдруг ей вспомнились запечатанные бутыли и колбы с содержимым желудков, тщательно иссеченными тканями печени и кишок: если подумать, ничуть не более страшные, чем экспонаты в школьной лаборатории по естествознанию. И она поспешно поправилась:
– Ну, присылают, конечно, но не в том виде, как вы думаете. Все вскрытия делает доктор Керрисон. Он – судебный патанатом при Лаборатории. И конечно,
Еще ей вспомнилось, как инспектор Блейклок рассказывал, что в лабораторном рефрижераторе как-то хранилась целая голова. Но про это уж никак нельзя было маме говорить. Она даже жалела, что инспектор ей самой про это рассказал. С тех пор рефрижератор, приземистый и сверкающий, как хирургически стерильный саркофаг, приобрел в ее глазах какую-то зловещую притягательность. А миссис Придмор с радостью ухватилась за знакомое имя.
– Думается мне, я знаю, кто такой доктор Керрисон. Это ведь он живет в старом пасторском доме в Чевишеме, рядом с церковью, да? От него еще жена сбежала. С доктором каким-то, из его же больницы. И детей двух ему оставила: дочку – очень странная девочка, скажу я вам, и сынишку – бедный малыш, мне так его жалко. Помнишь, Артур, сколько об этом разговоров было?
Муж не ответил. Да она и не ждала, что он ответит. В доме существовал молчаливый уговор, что за завтраком беседу ведут только женщины, не вмешивая в нее Артура Придмора. Бренда с удовольствием продолжала просвещать родителей:
– Научные исследования в области судебной медицины не только помогают полиции установить, кто виновен. Мы помогаем снять обвинения с невиновного. Почему-то все об этом забывают. Вот в прошлом месяце к нам пришло дело – я, конечно, не могу назвать имена – шестнадцатилетняя девочка из церковного хора обвинила викария в изнасиловании. Так вот он оказался невиновным.
– Еще бы он оказался виновным! В изнасиловании! Подумать только!
– Но его дело казалось совсем безнадежным. А ему очень повезло. Потому что он – выделитель.
– Господи, это еще что такое?
– А у него группа крови может определяться по любой жидкости, которую его организм выделяет. Это не у всех людей бывает. Так что наш биолог смог сделать анализ его слюны и сравнить его группу крови с пятнами, которые остались у жертвы на…
– Бренда, не во время же завтрака, будь добра! Бренда, чей взгляд как раз уперся в круглое молочное пятно на скатерти, и сама уже подумала, что завтрак не самое подходящее время для изложения недавно приобретенных знаний о том, как расследуется дело об изнасиловании. Она перешла к более безопасной теме:
– Доктор Лорример – главный научный сотрудник, он у нас заведует Отделом биологических исследований, – говорит, что мне следует позаниматься и сдать экзамен на аттестат зрелости повышенного уровня. Тогда я смогла бы получить должность ассистента научного сотрудника. Он считает, я способна на большее, чем секретарская работа. А когда я получу должность ассистента, я уже буду вроде как научный работник и смогу расти. Он говорит, некоторые самые знаменитые судмедэксперты именно так и начинали. Он обещал составить мне список литературы. А еще он говорит, что не видит, почему бы мне нельзя было пользоваться лабораторным оборудованием, если надо будет лабораторные работы делать.