Смерть экзекутора
Шрифт:
— Сергей Калинин, добро пожаловать домой!
Сергей замер, подождал, но потом сообразил и нажал на ручку — двери оказались говорящие, но не автоматические. Теплая и тоже деревянная ручка поддалась, а дверь легко и больше не говоря ни слова открылась внутрь.
Из просторного и светлого подъезда, скорее холла, с лавочками и цветочными горшками, поднялся по широкой лестнице на второй этаж. В обе стороны — широкий коридор. Пахло варёными овощами.
У дверей его квартиры почетным караулом маячил Ньёс. Опять как волшебник в синем балахоне. Соединённые перед собой руки спрятаны в широких
Сергей поздоровался.
— Могу зайти к тебе? — кивнул в ответ Ньёс.
— Конечно, — Сергей обнаружил замок на стене на уровне пояса. Приложил комм. На базе достаточно было коснуться рукой.
Входная дверь открывалась на кухню. У оранжевых шкафов с прозрачными дверцами и каким-то минимумом посуды стоял квадратный зеленый столик. На нём топорщились сложенные ножками вверх четыре зеленые же табуретки. Прямо, налево и направо комнаты веером. Сразу у входа бородавка шкафа, с другой стороны санузел.
— Это стандарная квартира в моём дозене. Пока ты здесь, она будет твоя. Три смены постельного белья и полотенца новые. В стазисе небольшой набор продуктов и готовых блюд.
— Спасибо. — Сергей поставил рюкзаки и заглянул в нежилые комнаты: кровать, стенные шкафы на голых полах, кресла между пустых стен. Светильники уже привычными трубками в стыках стен с потолком. Единственное окно было в средней комнате, той, которая находилась сразу за кухней. Тоже без цветов или занавесок, но из него был виден внутренний дворик: деревца, кустики, какие-то яркие, явно для детишек, конструкции. Если бы не арочная крыша вместо неба, то полностью реальный вид обычной улицы.
— А куда делись предыдущие жильцы?
— Родили ребенка и получили более просторную квартиру в семейном доме с яслями.
— Когда мне на работу?
— Хоть завтра. Но я предлагаю тебе взять колёсную машину и проехаться, например, на юг до Ахая. Там море, зоны отдыха. Можно взять яхту и проплыть вдоль берега. Посмотришь на Империю изнутри. Я думаю, тебе было бы интересно.
— Я же под надзором. Меня даже андроиды вылавливают.
— Надзор пока никуда не денется. Конечно, через порталы тебя не пропустят, — Ньёс улыбнулся и удовлетворённо кивнул. — Ты помнишь. Я убрал информацию о твоём неудачном побеге из системы.
— Зачем?
— Для адаптационного периода твой побег логичен, но находится в противоречии с твоим характером, стремящимся к дисциплине и порядку. Но если потом ты захочешь поменять дозен, то зачем тебе дополнительные сложности в биографии? По планете ты можешь гулять где угодно, ты же не еретик, у которого даже комма нет. По комму всегда видно, где ты. А экзекутор может мгновенно тебя отыскать по биополю.
— А к еретикам я могу поехать?
— Можешь, куда захочешь. Но ты, мне кажется, всё-таки городской человек, а еретики не признают многое из технического прогресса и ведут очень простой образ жизни.
— Экзекутор ещё должен позволить…
— Экзекутор разрешит. Это я возьму на себя. Ты обязан его спрашивать и отчитываться, но можно это делать через меня.
— Мне должна звонить Лена, я не знаю когда, а возвращаться на базу мне бы не хотелось. А если я буду где-то в дороге?
— Это вообще не должно тебя волновать. Лена может с тобой связаться где угодно.
Глава 20. Лена и Сергей
Лене никак не удавалось привыкнуть, что поселение именуется Москвой. Про себя она говорила Стартрек, а Катенька подговаривала пойти к Кину и уговорить его переименовать городок в Мозг. Кин же областной начальник — местный голова. Но Кин откровенно смеялся, что мозг звучит грубо и неласково, пусть уж лучше «моска» — так звалась пушистая домашняя зверушка с его родной планеты.
А так всё было хорошо. Раз в декаду Рис прилетал за ней на флаере и возил на прогулки. Рассказывал, что зима в этом климатическом поясе быстрая и малоснежная — и правда, снег лежал только на горах.
Рис похвастался родительским клубком пауков-ткачей. Он привел Лену в приземистый сруб, изнутри отделанный гладким и крепким пластиком — деревянные стены ткачи прогрызали насквозь. По теплому и освещенному желтым светом сараю широкими рядами стояли рамы. Каждая в своем тазике с водой. По рамам ползали отвратительные пауки, похожие на больших и черных многосуставчатых крабов, и обсасывали намазанную на нити кашку. Из спинных желёз выделяли пушистые комки твердеющей оранжевой паутины, взбивали её задними ногами в пену и застилали раму тканью.
Туристическая станция арна очень разрослась и была почти готова. На следующий год дочурка Наденька сможет там кататься на санках: горнолыжники, переселившиеся к Рису и с бесконечным энтузиазмом выдумовавшие всё новые и новые способы отдыха в горах, построили безопасный детский ареал.
А потом пришла радость: Кин договорился и ещё раз свозил её к порталу, а брат отозвался не с базы, а прямо через свой коммуникатор!
— Ой, тебе уже разрешили путешествовать, — вместо приветствия воскликнула Лена, увидев за Сергеем широкое поле и небо.
— Смотри, — Сергей повернул комм и показал цветущий луг, смешные круглые домики на высоких фундаментах и мохнатых коров, пасущихся невдалеке. — Это степь. А это… — экран дрогнул и сфокусировался на улыбающемся лице смуглой девушки. — Жемайя-кочевница. Моя будущая жена.
— Здравствуй, Елена, — Жемайя оглянулась, и экран закрыло множество коротких косичек, завязанных разноцветными ленточками. — А вон мой сын Айарах, тот, в синей жилетке, — Жемайя протянула руку и показала на группку детишек. Один и правда был в синей жилеточке. Рядом, на лавке около классического ангара ажлисс сидела старуха в пестром платье и то ли вязала, то ли разбирала что-то на коленях. — Ты не против, если я войду в вашу семью?
— А отец Ай…раха? — спросила Лена и смутилась.
— Он умер полгода назад — упал с быка, а спасатели не успели. Но я выросла в большой семье, не бойся, я не уведу у тебя брата!
— Да что ты! — Лена всплеснула руками. — Я просто ждала Сережу, а теперь… Он останется у вас? Или ты приедешь с ним? У меня большой дом, пять комнат, но со мной живет старенькая Наталья Ивановна.
— Не волнуйся, я привыкла к маленьким домам. Во время перегонов мы все живем в одном фургоне. Только на стойбищах посвободнее. Если ты не против, то я приеду с Сережей. Тебе после родов будет нужна помощь не старушки, а молодушки!