Смерть этажом ниже
Шрифт:
Человеческие фигурки были разбросаны по площади, будто их, куколок, высыпали с большой высоты. Они были везде. Совсем маленькие, кучками, темными пятнами — возле вокзала и на троллейбусной остановке. Реже на самой площади, между редких машин и у киосков. Совсем мало — справа, на тротуаре, возле темных магазинов.
Еще были машины. Одна из них на скорости налетела на столб, и тот вошел в радиатор, как бы обнятый им. Дверца в машине распахнулась, и водитель до половины выпал головой на мостовую.
Шубин хотел обернуться
Шубин стал рвать на себя окно, забыв повернуть задвижку, — он хотел предупредить водителя.
Тот показался в дверях. Огляделся, спрыгнул на мостовую и уже подошвы так и не успели коснуться асфальта — он согнулся и упал головой вперед.
Дернулся, будто хотел отползти… и замер.
— Нельзя! — кричала Эля, и Шубин только сейчас услышал ее крик. Она повисла на его руке, отрывала ее от окна, чтобы он его не открыл.
— Ты смотри! — пытался объяснить ей Шубин.
— Я все понимаю, я все видела… ты не поможешь — они же не слышат!
Милиционер, не выпуская трубки из руки, тоже смотрел на автобус.
Пассажиров в нем было немного. Человека три.
Первый из них появился в открытых дверях сразу за водителем и задержался на верхней ступеньке, глядя вниз. Он смотрел на водителя и, видно, что-то говорил. Потом повернулся внутрь автобуса — к нему подошел второй пассажир. Затем пассажир начал спускаться вниз. Но медленно, осматриваясь. Шубину было видно, как ноги его утонули в желтом мерцании, взметнувшемся облачком навстречу. Пассажир, испугавшись, хотел подняться обратно в автобус, но вдруг ноги его подломились, словно он хотел усесться на ступеньку, и, нырнув половой вниз, он упал на водителя.
Шубину наконец удалось открыть окно.
— Назад! — закричал он отчаянно. — Не выходите!
Неизвестно, услышал ли второй пассажир крик или сам догадался, что выходить нельзя, но он обернулся к женщине, последней пассажирке, что собиралась выйти через заднюю дверь. Та остановилась, оглянулась. Отмахнулась от его слов и — через несколько секунд уже лежала на мокром снегу у задней двери.
Остался последний пассажир. Он отошел от двери, видно было, как он прижался лицом к стеклу, стараясь разглядеть, что там, на площади. Эля закрыла окно.
Милиционер сказал, показывая трубку Шубину:
— Не отвечают.
— Милиция одноэтажная? — спросил Шубин.
— Дежурная часть на первом этаже.
— А второй этаж есть?
— Второй этаж? Зачем?
— Если газ добрался до первого этажа, то на втором могут остаться люди!
— Но там сейчас нет никого. Ночь.
— Тогда звоните в городское управление. Звоните в горком! В «Скорую помощь»! Неужели непонятно!
— А
— Хорошо, — сказал Шубин. — Пошли к дежурной. У нее справочник может быть. Эля, милая, не выходи, хорошо? Я скоро вернусь.
— Ты куда, Юра?
— Надо узнать телефоны.
— А я?
— Ты тоже звони. Звони Николайчику. Кого знаешь — звони. Надо, чтобы принимали меры.
— А что случилось? Это газ?
— Откуда я знаю? Мы же с тобой вместе были.
— Мне нужно домой, — Эля остановила его. Милиционер стоял в дверях, ждал. Он признал главенство Шубина и его право распоряжаться.
— Зачем тебе домой? Жить надоело?
— Митька дома.
— Ты на каком этаже живешь?
— На четвертом.
— И пускай спит. Он с кем?
— С мамой.
— Тогда позвони маме и скажи, чтобы заперлись и никуда не выходили. И пусть посмотрит в окно — есть ли желтый туман. Только ты ей лишнего не говори, не пугай, понимаешь, только не пугай.
Эля покорно слушала, кивала, словно старалась запомнить, а потом сказала:
— У нас телефона нет.
— Звони соседке.
— У нас в доме нет телефонов.
— Звони Николайчику домой. У него-то есть?
— У него есть.
Шубин с милиционером вышли в коридор. Из-за соседней двери доносилась музыка. Слышны были громкие голоса.
— Надо будет поставить кого-то на лестнице, — сказал Шубин.
— Чтобы не пускал жильцов вниз.
— Они на лифте могут спуститься, — сказал милиционер.
— Посмотрим.
Дежурной по этажу на месте не было. Вместо нее они увидели человека с чемоданом. Это был один из командировочных, грустный горбун. Он покорно стоял возле столика дежурной.
— Вы куда? — спросил Шубин.
— Я уезжаю, — сообщил командировочный. — А ее нет. Мне ключ сдать надо.
— Вот вы и будете стоять на лестнице. Вот здесь, — сказал Шубин. — И никого не пускать вниз.
— Это еще почему? — спросил горбун. — Мне уезжать нужно.
— Сержант, объясните, — сказал Шубин. Он увидел горящий свет в комнате горничной. Может, дежурная скрывается там? Нет, комната пуста.
— Не может быть, — говорил горбун милиционеру. — Это вымысел. Я был на улице полчаса назад.
— Ваше счастье, сказал Шубин раздраженно, — что вы вернулись живым.
Он дернул ящик в столе дежурной. Он был заперт. Шубин рванул сильнее.
— Что вы делаете? — спросил горбун.
— Вы стойте, где вам сказали! — рявкнул Шубин.
— Стойте, стойте! — поддержал его милиционер. — А чемодан оставьте. Никто его не возьмет.
Горбун, все еще сомневаясь, сделал несколько шагов к лестничной площадке, но чемодана не выпускал.
Ящик с треском вылетел из стола. Посыпались бумажки. Шубин начал ворошить их, надеясь отыскать какую-нибудь тетрадь или список телефонов.