Смерть Хаоса
Шрифт:
– А тот светловолосый Наилучший, – она указала глазами на Валдейна, – сказал, что ты и сам чуть не умер. Это правда?
– Я это тоже узнал от других, потому что сам был без сознания. Три восьмидневки лежал пластом, а потом довольно долго мог ходить, только опираясь на посох.
– А что тебя понесло сражаться? Ты ведь не солдат.
– Я боялся за свою супругу. Подумал, что если не вмешаюсь, ее могут убить.
– Как ее зовут?
– Кристал.
– Твоя супруга – командующая. Как же она могла оказаться
– Командующие самодержицы сами ведут войска в бой. Прежняя, Феррел, сложила голову до того, как погибли Пендрил и Никлос.
– Но император Хамора не сражается. И префект тоже.
– Разве командующий может послать солдат в бой, оставаясь в безопасности? – сказал я, зная, как смотрит на это Кристал.
– А ты тоже так считаешь?
– Его взгляд еще хуже, – вмешалась Берли. – Он никогда не подвергнет никого опасности, не будучи уверен, что сам подвергается вдвое большей.
Сирла перевела взгляд с женщины-бойца на меня и покачала головой.
– Нам никто ничего такого не говорил.
– Наверное, мне надо было приехать к вам раньше, – вздохнул я. – Рассказать, какими героями были Шерван и Пендрил.
– Я никогда не считала Шервана героем. Он был болтунишкой.
– Он был отважен: ничего не боялся, ни на что не жаловался. А что болтал много, это правда. Но теперь мне недостает его болтовни.
Прозвенел колокольчик.
– Обед готов, – объявила девушка и пошла к крыльцу.
Я и мои спутники последовали за ней. Я занял то же место за длинным столом, что и в прошлый раз. Баррабра тоже села туда, где я увидел ее, когда впервые встретился с Шерваном.
– Может быть?.. – Баррабра повернулась ко мне.
На сей раз я знал, что сказать.
– Будучи здесь в прошлый раз, я молился о том, чтобы здравомыслящим людям достало воли обратить хаос в гармонию. Здесь, за этим столом, сидели такие люди, и они поступили именно так. Они принесли нам гармонию ценой собственных жизней, однако угроза хаоса не устранена. Хаос будет угрожать нам всегда, а значит, защита гармонии будет порой требовать от нас всего, что у нас есть. Так будем же вечно помнить жертвы и надежды людей, отдавших свои жизни за то, чтобы привнести гармонию в наши.
Я сглотнул и опустил глаза.
– Теперь он говорит, как настоящий маг, – сказала, прокашлявшись, старшая из женщин.
Если память мне не изменила, в прошлое мое пребывание в Теллуре она заявила на мой счет нечто прямо противоположное.
Сирла принесла кастрюлю, мигом наполнившую помещение пряными ароматами.
– Вкусно пахнет! – восхитился Фрегин.
Баррабра поднесла мне хлебную корзинку. Я отломил кусочек и подержал корзинку, пока не отломила она.
– Спасибо.
Затем по кругу пошла кастрюля с бараниной, на сей раз не показавшейся столь уж острой.
Между тем на дальнем конце стола завязался разговор.
– Торговец рассказывал…
– …наверняка черные дьяволы… на своем невидимом корабле…
– …им, видать, и броня нипочем…
– …страшные нынче времена, – промолвила женщина в желтом, сотворив ритуальное знамение почитателей Единого Бога. – Если верить Преданию, такие времена должны предшествовать гибели хаоса…
– Разве хаос может погибнуть? – спросила меня Сирла.
– Может, – ответил я, прожевав баранину, – но в том единственном случае, если погибнет и гармония. Этого требует Равновесие.
– Но как может погибнуть гармония?
– Честно признаюсь: на данный момент никакой способ уничтожить как хаос, так и гармонию, мне неизвестен.
Сирла поджала губы.
– Говорят, этот маг убил троих мастеров хаоса, – тихо проговорил кто-то на дальнем конце стола.
– Ты этому веришь?
– Почему бы и нет? История что надо!
– Тем более что это правда, – вставляет Берли.
– Ты что, сама видела? Собственными глазами?
– Как погиб третий – да, видела собственными глазами. О случае со вторым слышала от подруги, которую мастер Леррис от него спас. Что же до первого, меня при этом не было, но чародей-то исчез.
– А ты что знаешь про этого мага? – спросил молодой ополченец Фрегина.
– Не знаю я ничего ни о каких магах, – буркнул Фрегин с набитым ртом. – Видел только, как мастер Леррис отбился посохом от дюжины вооруженных бойцов, – одному запястье сломал! – и как самые бесстрашные офицеры кланяются ему чуть ли не ниже, чем самой самодержице. Для меня этого достаточно.
– Маг, он маг и есть, – резонно замечает Баррабра.
– Как оливки? – спросил я, желая сменить тему.
– Страдают от засухи, но, думаю, уцелеют: зима-то выдалась влажная. К счастью, поскольку жаре да суши конца не видно.
Некоторое время разговор вертелся вокруг примет и погоды, но потом сам собой сошел на нет.
После обеда, когда я сидел в полумраке галереи, ко мне подошла Баррабра. Я пригласил ее сесть рядом. Некоторое время мы сидели молча: тишину нарушил лишь одинокий крик какой-то птицы.
– Встреча с нами опечалила тебя? – спросила она, откинув волосы, и я заметил, что они больше не сколоты зелеными гребнями. Мой взгляд не укрылся от нее, и она понимающе кивнула.
– Да, те гребни я больше не ношу. Их подарил мне Никлос.
Помолчав, я ответил на ее вопрос.
– Ехать сюда было боязно. В мое прошлое посещение люди здесь пели и смеялись. Теперь ты грустишь, а я лишь усугубил твою печаль.
– Но все же ты приехал.
– Мне следовало приехать пораньше.
– Ты приехал, когда смог, и мы не вправе ожидать большего от великого мага.