Смерть и девушка, которую он любит

Джонс Даринда

Слава богу, к этому моменту почти все разъехались по домам, но кое-что из сегодняшних событий однозначно будут не раз обсуждать на воскресной службе. Страшно представить эти разговоры.

— Ты должна проводить подругу.

Сначала я даже не поняла, кого дедушка имеет в виду, а потом вспомнила о Табите и развернулась. Она стояла прямо за мной и смотрела на меня во все глаза.

— Так вы с Джаредом… ну… встречаетесь? — спросила она, невинно пожав одним плечом.

Придется действовать тонко. Но с сарказмом.

— Нет, мы просто друзья. С тобой все

в порядке?

Судя по виду, Табита испытала прилив облегчения. А значит, поверила мне. Мамочки…

— Все хорошо, — ответила она. — Я подумывала вроде как пригласить его на свидание.

Несмотря на всю ее браваду, я вдруг поняла, что больше года Табита ни с кем не встречалась. Теперь я знала почему, и мне стало ее жаль.

— Да, Табита, — начала я, стараясь донести до нее правду помягче, — мы с Джаредом встречаемся. Мне казалось, это очевидно.

Что ж, помягче не получилось.

Сморщив нос, она оценивающе оглядела меня с ног до головы.

— Ну, учитывая все факты, отбить его труда не составит.

А ведь мне было ее жаль!

И все же то, что я увидела чуть раньше, не на шутку тревожило. Я постаралась не забывать об этом, глядя, как Табита с надменным видом уплывает восвояси. Я пошла за ней до дверей и снова уселась со своими новыми старыми друзьями. Мы справились. Вместе.

— Должна спросить, — начала Бруклин, вытащив меня из задумчивости. — Ты все еще можешь?.. Ну, ты знаешь. Если я, конечно, все правильно помню. Все те штуки, что ты умела, а я заставляла тебя практиковаться… Все это еще актуально?

Не очень-то хотелось говорить ей, что я сама задаюсь теми же вопросами.

— Боже мой! — нарочито демонстративно закатила я глаза. — Практика, практика и еще раз практика. Это было твоей мантрой двадцать четыре часа в сутки.

Я чуть не рассмеялась, когда Брук стала огрызаться:

— Практика ведет к совершенству. Что бы ты делала, если бы не я?

— Что бы мы все делали, если бы не ты?

На ее губах заиграла довольная улыбка, которая почти сразу же исчезла. Взгляд стал задумчивым.

— Это просто дикость какая-то. Мы прожили две жизни. Многие ли могут о себе такое сказать?

— Точно не многие.

Брук ткнула меня локтем в бок.

— И слава богу, да?

— Определенно слава богу.

Подъехала еще одна машина — кто-то сильно припозднился на вечеринку века. С едой в руках из машины появились Эшли и Сидни Сатерн.

По пути Эшли бросила застенчивый взгляд на Глюка. Видимо, в этой реальности они так и не сошлись.

— Привет, Кейси, — поздоровалась она, но Кейси-Глюк и ухом не повел, потому что был целиком и полностью погружен в собственные мысли.

С ним такое частенько случается. Чтобы раскрутить этот клубок, понадобится своднический талант Бруклин и Лорелеи.

— У меня только один вопрос, — сказал Глюк, сдвинув брови.

— Всего один? — Вот у меня их тысячи. Нет, миллионы. Сотни миллионов.

— Пока всего один, — кивнул он и сощурился. — Откуда взялось «Глюк»?

Глава 17

Чудовище

На

следующий день я оказалась на пороге дома, где никогда и не думала оказаться. А принадлежал этот дом подруге, дружбу с которой я никогда себе не представляла. Табита открыла дверь и поначалу удивленно распахнула глаза, но потом снова стала надменной и самоуверенной. Приятно было видеть, что она по-прежнему в форме, и мы с ней, оказывается, все-таки не были таким уж классными подружками. Табита явно уже пережила расставание со мной.

— Поговорим? — спросила я.

Она перебросила волосы за плечо.

— О чем?

— Пожалуйста, Табита.

— Фиг с тобой. Заходи поскорее, пока кто-нибудь тебя здесь не увидел.

Надо же, какой резкий поворот! Моргнуть не успела, а мы из лучших подружек превратились в злейших врагов. Что ж, меня устраивает.

Я начала толкать речь, которую готовила все последние три встречи:

— Слушай, я пророк. Вижу всякие штуки из прошлого и будущего. Мне жаль это говорить, Табита, но однажды ты ко мне нечаянно прикоснулась, и… — Я стиснула зубы, на самом деле ни капельки не желая говорить того, что сказала дальше. — И я увидела, что произошло с тобой в прошлом году. На вечеринке.

— Что ты несешь? — В эту секунду на лице Табиты отразилось понимание, и она замерла. — Ты должна уйти.

— Я уйду. Но знай: что бы ты ни думала, ты не виновата.

Она упрямо приподняла голову, и я подошла достаточно близко, чтобы ей стало не по себе.

— В случившемся нет ни грамма твоей вины. Ни граммулечки. И, если ты решишь подать на этого человека в суд, в конце концов тебе станет намного легче. А еще ты лишишь его возможности сделать то же самое с другими девушками.

Глаза Табиты наполнились слезами, и она стыдливо отвернулась.

— Уже год прошел. Даже если мне удастся убедить прокурора в своей правоте, улик нет.

Так и знала, что до этого дойдет. Самооценке Табиты вот-вот будет нанесен еще один сильнейший удар. И пусть мне совершенно не хотелось делать то, что я сделала, я все же подошла к ней. Как говорится, отчаянные времена и все такое.

— Это не совсем правда. Поверь мне, у этого человека есть неопровержимые доказательства случившегося.

— В смысле? Как у него могут быть… — Когда Табита все поняла, когда единственный ответ на все ее вопросы сам к ней пришел, ее рука взметнулась ко рту. — Боже мой… Он все записал! — И выражение ее лица превратилось в маску чистейшего стыда.

— Табита, даже если запись не докажет без тени сомнения, что тебя к этому принудили, тебе было пятнадцать. Пятнадцать! А ему двадцать два. Одного этого достаточно, чтобы его осудили за изнасилование. Не говоря уже о том, что он тебя намеренно напоил. Держу пари, твои родители ни перед чем не остановятся, чтобы в конце концов увидеть этого гада за решеткой.

Глаза Табиты снова распахнулись, но на этот раз от страха.

— Я не могу сказать родителям. — Ее голос надломился, и она закрыла лицо руками. А я буквально почувствовала, как она сгорает от стыда. — Не могу.