Смерть и немного любви
Шрифт:
– 1955 год.
– Смотрите регистрацию.
– Да, есть. Она вышла замуж за Грядового.
– Слободин и Кузина.
– 1975 год…
К десяти вечера в глазах у них рябило от букв и цифр.
– Хватит, Антон, поезжайте домой. Я вас совсем замучила.
– Может, перейдем на «ты»? – предложил он, усаживаясь на полу по-турецки. – Каторжный труд сближает.
– Давай, – согласилась она. – Но суть от этого не меняется. Все равно я тебя замучила.
– А когда я уеду, ты ляжешь спать?
– Нет, конечно. Буду продолжать искать.
– Тогда
– Но уже поздно…
– Настя, что значит поздно? Поздно – это когда девушке одной нужно возвращаться по темным улицам. А я мужчина, и к тому же на машине. Я уеду, когда ты сама выдохнешься.
– Тогда тебе придется поселиться здесь навсегда, – усмехнулась она. – Я выдохнусь только тогда, когда умру. Может, чуть позже. Стахеев и Полянская.
– 1963 год.
– Есипов и Телятникова…
Ларисе казалось, что ее мочевой пузырь сейчас разорвется с оглушительным грохотом. Она больше не могла терпеть.
– Мне нужно в туалет, – жалобно сказала она.
Он молча вышел из комнаты и принес ей «утку».
– Я не могу при тебе… Отведи меня в туалет.
У нее на глазах выступили слезы. Неужели придется пройти и через такое унижение?
– Или так – или никак, – буркнул ее мучитель, подсовывая «утку» под ее ягодицы. – Нашла время стесняться.
Одна рука ее по-прежнему была прикована наручником к батарее, другая привязана к туловищу. Она была совсем беспомощна.
– Мне нужно снять трусики… Я же не могу так…
Он наклонился и резким движением сорвал с нее маленькие прозрачные трусики.
– Давай. Я отвернусь.
Лариса закрыла глаза. Ей хотелось умереть. Он спокойно, без малейшего признака брезгливости вынес из-под нее судно.
Боже мой, во что она влипла! Она вспомнила имена и телефоны двух друзей Сергея, которые наверняка знали, где он, и имели с ним связь. В первую минуту она хотела было сказать об этом своему мучителю, но вдруг подумала о том, что не только она, но и Сережа попадет в руки этого психа. Он же сумасшедший, это очевидно. Он убьет Сережу, а перед этим будет его истязать. Нет, она постарается этого не допустить. Она будет держаться сколько сможет, она попытается спасти Сережу от этого чудовищного маньяка.
– Ну, вспомнила кого-нибудь?
– Нет еще.
После процедуры с «уткой» он и не подумал надеть на нее белье, и теперь Лариса лежала на полу совсем голая. Она заметила, что ее мучитель то и дело поглядывает на ее обнаженные бедра и покрытый золотистыми волосами лобок. Может быть, удастся его смягчить хотя бы этим? Она готова была отдаться ему, чтобы хоть немного облегчить свою участь. Но главное – чтобы спасти Сережу.
Несмотря на боль во всем теле, она постаралась немного раздвинуть ноги, чтобы выглядеть более соблазнительно. Взгляды мужчины сделались более частыми и задерживались на ней уже дольше. Лариса снова изменила позу и не сумела сдержать стон – на ягодицах и бедрах не осталось живого места от нанесенных ногой ударов.
– Чего
– Нет пока.
– А ноги зачем раздвигаешь? Потрахаться захотелось?
– С таким мужчиной, как ты? Конечно. – Она постаралась улыбнуться призывно, но улыбка вышла жалкой и кривой. – Ты такой необычный, такой сильный, такой загадочный. Любая будет счастлива с тобой…
– Да?
Он с любопытством посмотрел на нее.
– Не врешь?
– Честное слово.
– Сейчас проверим.
Насмешливо глядя на нее, он расстегнул брюки.
– Ну как? Не передумала? Будешь, значит, счастлива со мной потрахаться? Посмотрим.
Он деловито снял брюки и плавки, сильным ударом раздвинул ей ноги и встал между ними на колени.
– В последний раз спрашиваю. Не говори потом, что я тебя изнасиловал.
Ларисе стало страшно, но она мужественно растянула губы в улыбке.
– Что ты, я же сама предложила.
– Ладно, коль так.
Внезапно он нагнулся и закрыл ей рот ладонью.
– Чтобы не вздумала орать, – прошипел он, глядя ей в глаза, и неторопливо улегся, устраиваясь поудобнее.
Все происходило как при замедленной киносъемке. Мужчина двигался неторопливо, размеренно, методично совершая однообразные движения и не отрывая взгляда от ее лица. В его глазах Лариса не увидела ничего – ни сладострастия, ни животной похоти, ни даже намека на получаемое удовольствие. Это было лицо экспериментатора, с любопытством наблюдающего на предметном стекле под микроскопом, как живут и размножаются микроорганизмы. Даже в самый главный момент лицо его не исказилось и не дрогнуло, только между зубов просочилось некое подобие не то вздоха, не то шипения.
Он встал, оделся и сел в кресло, повернув его так, чтобы оказаться лицом к лицу со своей жертвой.
– И ничего в тебе нет особенного, – сказал он, будто рассуждая вслух. – Устроена так же, как все. И так же, как все, думаешь, что у тебя между ног бесценное сокровище, которым можно купить все. Все бабы почему-то так думают. И кто только вам внушил такую глупость?
Лариса была близка к отчаянию. Все получилось совсем не так, как она рассчитывала, и вышло только хуже. Он даже не изнасиловал ее, он просто ею воспользовался, как неживым предметом. И ей не в чем его упрекнуть, действительно, сама ведь предложила. Он ее не заставлял.
– Твой Сережа небось говорил тебе, что лучше тебя в постели никого нет, а ты и поверила.
– Нет, он так не говорил.
Ладно, подумала Лариса, с сексом не удалось – попробуем тебя разговорить. Все что угодно, только бы не бил. Вчера от неожиданности, боли и ужаса она совсем потеряла голову, но сегодня ей удалось собраться. Она знала за собой этот недостаток: когда случается что-то неожиданное, она сразу теряется и начинает плохо соображать. Спустя какое-то время ей обычно удается успокоиться и мыслить более трезво, хотя, как правило, бывает уже поздно, она уже успела наделать кучу глупостей.